Библейская археология - стр. 10
В 1840-е гг. начались системные раскопки и в Месопотамии. Проводились они главным образом усилиями английских и французских консулов в Османской империи – О. Лэйярда, П.-Э. Ботта, Э. де Сарзека, а также Дж. Смита и X. Рассама. Как и большинство первых археологов-дилетантов, они не столько исследовали древние памятники, сколько уничтожали их в поисках статуй, надписей и каменных рельефов.
П.-Э. Ботта раскопал в 1842-м и 1845 гг. телли, лежавшие на берегах Тигра, в селениях Куюнджик и Хорсабад. Последний оказался древним Дур-Шаррукином (совр. Хорсабад), столицей Саргона II, опустошившего Израиль и разрушившего Самарию. Свои раскопки Ботта описал в вышедшем в 1849–1850 гг. пятитомном труде.
Еще более результативными были раскопки Лэйярда. В Нимруде (библ. Калахе [см.: Быт. 10, 11]) им было открыто пять дворцов: северо-западный дворец Ашшур-нацир-апала II, восстановленный потом Саргоном II; в центре – дворец Салманасара III, отстроенный Тиглатпаласаром III (библ. Феглаффелласаром/Фулом), и в юго-западном углу – дворец Асархаддона. Там же были открыты развалины зиккурата – ступенчатой башни.
В Куюнджике, древней Ниневии, в самом существовании которой сомневались некоторые наиболее рьяные критики Библии, О. Лэйярдом был открыт большой дворец Синаххериба (библ. Сеннахирима), скрывавший библиотеку Ашшурбанапала, внука Синаххериба, ставшую ключом ко всей культуре Древней Месопотамии. Вторая часть этой библиотеки была найдена X. Рассамом, открывшим также остатки третьего дворца Навуходоносора II, со знаменитыми «висячими садами». Однако главнейшим открытием тех лет необходимо считать упомянутую библиотеку, хранившуюся некогда во дворце Ашшурбанапала. Когда дворец сгорел, полки с глиняными табличками рухнули с большой высоты, и таблички разбились на мелкие кусочки. Впоследствии оказалось, что в библиотеке, помимо документов царского архива, хранились также религиозные, литературные, магические и учебные тексты, восходившие к вавилонской традиции II тысячелетия до Р.Х.
Еще в первой половине XIX в. были достигнуты большие успехи в дешифровке древнеперсидской клинописи VI–IV вв. до Р.Х., разновидности письма, которое внешне, но не по своей структуре и принципам было сходно с письменностью Древней Месопотамии. Надписи древнеперсидских царей обычно состояли из трех параллельных текстов, написанных тремя клинописными системами письма, различными по количеству и степени сложности применяемых знаков. С начала XIX в. в Южном Ираке (Вавилонии) стали находить кирпичи с клинописью, сходной со знаками «третьего рода» в надписях древнеперсидских царей. Знаки «второго рода», как позже оказалось, скрывали текст на эламском языке. Во многом похожими оказались и надписи на каменных плитах и тексты глиняных табличек, найденные в городах Ассирии О. Лэйярдом и П.-Э. Ботта. Поскольку количество надписей и клинописных табличек, обнаруженных в Ираке, намного превосходило количество древнеперсидских надписей, внимание ученых было теперь привлечено к клинописи Древней Месопотамии.
Задача дешифровки древнемесопотамской клинописи – вида письменности, система и принципы которой были совершенно чужды всему, что до тех пор знали европейские ученые, – представляла огромные трудности. Звучание отдельных знаков удалось выяснить, сопоставляя написания имен собственных в древнеперсидских текстах, записанных знаками «первого рода» (т. е. по-древнеирански), с написаниями тех же имен, выполненными с помощью знаков «третьего рода». Еще предстояло узнать, что в древнемесопотамской клинописи имеются знаки и для целых слов, и для слогов открытых и закрытых. Есть разные знаки, которые читаются одинаково, и один и тот же знак в зависимости от контекста может иметь разные чтения. Предстояло открыть, что одни и те же знаки менялись по форме от века к веку и от местности к местности и скрывающийся под этим видом клинописи язык по своей структуре очень похож на уже известные языки – древнееврейский, арамейский и арабский и, следовательно, является, подобно им, языком семитским. Это позволило перевести отдельные слова, полностью совпадавшие с древнееврейскими и арабскими, смысл же других слов был выяснен путем сопоставления контекстов, в которых они встречались.