Безымянный - стр. 41
– Герб Сына, – Шепнула Безымянному Василиса, которая так и не набралась сил, а потому всё ещё лежала у него на руках. Некоторое время назад она уже пыталась пойти своими ногами, но эта затея закончилась тем, что ведунья упала прямо на молодое деревце и исцарапала себе руку до крови. Более того, слепые охотники будто не хотели долго ждать троицу и продвигались вперёд без остановок и даже не оглядываясь на усталых путников.
Зато теперь они не торопились: один из них отделился от группы и начал рыться в близлежащих кустах, высвобождая из плена веток небольшую лодку с вёслами, которая, как видимо, была скрыта там от любопытных глаз. Действительно, если противоположный берег кишел жизнью, то к этому не приставала ни одна плоскодонка или ладья – местные, как видимо, избегали леса, из которого только что вышли путники и, судя по тому, что с ними произошло, не зря.
Наконец лодка оказалась на воде, и охотник жестом пригласил Безымянного и Василису занять в ней места. Если подумать, то им даже повезло: да, теперь они находятся на позиции заключённых, но, если бы они не встретили в лесу этих марионеток засевшего в городе ведуна, то им пришлось бы переплывать на другую сторону реки вручную. Они, конечно, могли бы привлечь внимание какой-нибудь проплывающей мимо ладьи, но вряд какой-нибудь капитан решился бы подобрать сомнительного вида путников, только что вышедших из леса. Теперь же у них была лодка, а со своим заключением они как-нибудь да разберутся.
Безымянный посадил Василису на перед лодки, где она тут же приняла полулежащее положение и закрыла глаза, а сам уселся в середину, намереваясь немного поработать вёслами – почему-то эта перспектива показалась ему чрезвычайно привлекательной. Однако, к его величайшему сожалению, лодка магическим образом поплыла сама – разрезая волны своим острым носом и пуская по воздуху освежающую водяную пыльцу, она будто ведома чьей-то могучей волей.
– Конечно, он не мог удержаться… – бросила в никуда Василиса и снова изобразила из себя крепко спящую.
Ни один из охотников в лодку не сел, и вскоре они снова скрылись в лесу, выискивая только им ведомое. Ваня же, наоборот, до сих пор держался достаточно высоко в небе, но сейчас сел на бортик лодки и поглядел сначала на Василису, а потом на удивлённого Безымянного, будто ожидая от него новых вопросов.
– Кто этот маг? – не заставил себя ждать воин, – Ну, к которому мы плывём.
– Ума не приложу, – как ни в чём ни бывало отозвалась птица, – Василиса – ведунья, и, в теории, она должна знать всех остальных представителей своей профессии в Третьем Мире. За ней не уследишь. Однако меня волнует другое.
– Что? – спросил Безымянный и тут же риторически добавил, – У вас здесь можно вообще когда-нибудь расслабиться…?
– Нет, нельзя, особенно тебе, – брякнула сорока, – Меня волнует, что тут нет никакого города. Лодок много, причалов много, людей на берегу много, даже лачуги какие-то есть… а города нет. Странно.
– Может, он расположен дальше по берегу, – пожал плечами Безымянный.
– Нет там ничего. Я, знаешь ли, высоко летаю и вижу далеко.
Воин снова пожал плечами и тоже решил отдохнуть; он лёг на самое дно лодки, которая немного подтекала, но это было даже приятно. Спину охлаждала прохладная вода, а покачивание создавало чувство колыбельки, и ему захотелось закрыть глаза. Что он и сделал: эффект дополняло подпекающее солнце и небольшой расслабляющий ветерок, мягкими касаниями пробегавший по коже и щекочущий щёки. Безымянный внезапно задумался, что не знает, как выглядит – ему не оставили в голове даже этой информации. Он быстро подтянулся на бортах лодки, тем самым испугав задумавшегося Ваню, который тут же громко закаркал и вспорхнул в небо. Безымянный перегнулся к воде и попытался разглядеть своё отражение, но красноватая вода реки давала ему лишь смутное размытое изображение, различить в котором что-то было фактически невозможно.