Безымянный - стр. 11

– Но… – Наконец проговорил он, – Но как я… могу убить его? Имею ли я даже право на это?

– Хочешь честно? – Очевидно, Василисе гораздо больше нравилось рассказывать истории, чем заниматься своими повседневными обязанностями, в чём бы они ни заключались, – Я не верю во всю эту бурду. Поверь, я достаточно много времени провела как в библиотеках, так и в архивах и начиталась такого количества повествований и легенд, что я с лёгкостью могу отличить выдуманную историю от реальности. Знаешь, что я думаю? Что Сын Бога – это всего лишь титул, а присвоил его себе пусть и сильный, но чрезвычайно зазнавшийся волшебник, маг или ведун, который потратил всю свою жизнь на порабощению умов Третьего Мира и на войны с несогласными. Так что убить его вполне возможно. Вопрос в другом: стоит ли?

Он нахмурился – что-то в интонации её последнего, пусть и риторического, вопроса показалось ему настораживающим. Действительно, он вёл себя воистину глупо: рассказывать всем и каждому о своей миссии… до добра это не доведёт.

– Ты так говоришь, – Осторожно и как можно более спокойно произнёс он, – потому что не хочешь, чтобы я этого делал?

– Хочу, не хочу – это второстепенные вопросы, – Василиса пожала плечами, и её коричневый пучок качнулся, – Я спросила другое: стоит ли? Опять же, очевидно, что тебе стёрли память для твоей же собственной безопасности и безопасности самого дела, но есть и другая причина: если ты ничего не знаешь, ты не будешь задавать вопросов. Чем больше у убийцы информации, тем сложнее становится его работа. Ты же воин, так что должен знать, почему так просто убивать на войне.

– Потому что… – Он на секунду задумался, – Потому что я убиваю незнакомых мне людей?

– Вот именно. Гораздо проще раздавить жука, не задумываясь о том, что это за жук. Тут то же самое – ты идёшь убивать самого могущественного человека в Третьем Мире, который правит им больше тысячи лет. Вот я тебя и спрашиваю, стоит ли? Ты хочешь знать ответ на этот вопрос или предпочитаешь оставаться в неведении, Безымянный?

Он удивлённо поднял бровь, и Василиса снова повторила своё пожатие плечами.

– Мне же надо тебя как-то называть. А то это безличностное общение уже успело порядком надоесть. Чаю?

Безымянный медленно кивнул головой, принимая не только предложение Василисы, но и соглашаясь со своим новым именем – он знал, что имя человека должно отвечать его внутреннему миру, а посему многие люди с возрастом берут себе новое имя – взамен тому, что было дано им при рождении родителями. Что же, вчера он, можно сказать, переродился, и это новое имя вполне ему подходило. До поры, до времени.

– Ваня, сделай чай, – Василиса посмотрела в сторону сороки, которая повиновалась не сразу, предпочтя сначала недовольно покряхтеть, – Прошу прощения, он не любит других мужчин в доме, ревнует меня.

Безымянный не ответил, а лишь с удивлением наблюдал, как сорока сорвалась со своей жёрдочки, описала два круга по периметру избушки, подхватила массивным клювом пустое ведро из-под стола и вылетела в открытую дверь. Действительно, в этом мире его ждало ещё великое множество секретов. Он понял, что улыбается, причём от уха до уха, а взгляд Василисы ни на секунду от него не отрывается: она определённо его изучала, внимательно и методично. С ней нужно быть как открытым и дружелюбным, так и осторожным.