Безымянная Колючка - стр. 26

— Йоэль эрд’Кемарри? – совершенно бесцветным голосом спрашивает он.

Коротко отвечаю «да». Вообще полагается сделать реверанс, но мое тело терзает невыносимая жгучая боль, и я решаю поберечь силы на крайний случай. Вдруг он получил указания не церемонится с последней выжившей наследницей рода предателей?

— Вам предъявлено обвинение в заговоре, убийстве императора и наследного кронпринца. Вам есть что возразить? - Он пытается щуриться, но отсутствие век делает его похожим на фонарь из головы тыквы.

«Главное, не совершить трагическую ошибку и не засмеяться ему в лицо».

— Невиновна, - коротко и уверенно отвечаю я. – Ни одно из предъявленных обвинений я не принимаю и готова свидетельствовать в свою защиту любым из способов, которые будет угодно выбрать Императору. Так же я требую соблюдения поправки Сигариуса к закону о политических преступлениях, которая была использована в обвинительном процессе против скарта эрд’Лака в разбирательстве о покушении на Императора Дальмаска.

Лицо старикашки эрд’Аргаван сперва вытягивается, словно ему в глотку затолкали черенок от лопаты, потом он весь бледнеет и трусливо вжимает голову в плечи. Ручаюсь, он вообще не понял, о чем речь, но заранее решил, что моя тирада разозлит таумати, и эта злость рикошетом ударит по его семейству. Кстати, такая вероятность действительно существует, но лишь в случае, если Старший таумати окажется таким же неучем, как и старый пень. Сомневаюсь, что среди личных ищеек Императора есть место личностям, прогуливающим уроки основ юриспруденции.

— Поправка Сигариуса не использовалась более ста лет, - уточняет таумати.

— Ее никто не отменял, - стою на своем. От того, удастся ли убедить его в своей правоте, зависит длинна моей болтающейся на волоске жизни.

— Хорошо, - на удивление быстро соглашается он, - я уведомлю Императора о вашей просьбе. Когда вы в последний раз принимали пищу и нет ли у вас переломов или кровоточащих ран?

Я даю исчерпывающий правдивый ответ, потому что от этого так же зависит мое физическое благополучие. Если я зайду в портал с полным желудком – велика вероятность, что меня обильно стошнит. Если у меня будут переломы, то в процессе перехода я могу потерять всю конечность. Кровоточащие раны могут стать источником заражения остаточного таума, который в малых дозах всегда присутствует в портальных трещинах. Сам по себе он не опасен, но при попадании в кровь может запросто превратить меня в кровожадное безмозглое чудовище. И, что самое неприятное, лекарство, способного повернуть трансмутацию вспять, до сих пор не изобретено. В отличие от огромного количества бомб, взрывных смесей и прочих разрушительных смесей. Увы, мир несправедлив.

Старший таумати щелкает пальцами, и его помощники, обступив меня с двух сторон, начинают осмотр. Несколько минут меня щупают и изучают, как лабораторную жабу, еще столько же «просвечивают» при помощи таумических заклятий. Наконец, когда вердикт о моей пригодности к телепортированию вынесен, главный принимается за дело.

Я никогда раньше собственными глазами не видела ничего подобного. В исторических очерках говорится, что раньше, во времена правления Взошедших, таум был спокойным и покладистым, как объезженная кобыла, и любой мало-мальски одаренный таумати с легкостью управлял его потоками, в том числе и с такими высшими материями, как телепортация или псионика. Падение изменило все – потоки таума начали беспорядочно выходить из-под контроля даже самых одаренных. Если исторические хроники хотя бы на четверть так правдивы, как кажутся, те времена были крайне неприятными для всех, кто хоть изредка прикасался к тауму. В первые годы Падения Взошедших от всех существующих таумати осталось едва ли больше десятой части, а остальным была уготована весьма незавидная участь - кто-то сошел с ума, не справившись с потоками, кого-то разорвали собственные неуправляемые заклинания, а кто-то просто потерялся в Потоках, ставших бурными и капризными, как девица на выданье.