Безупречные создания - стр. 2
Лиза отвернулась от окна.
Три из четырёх кроватей, включая её собственную, были пусты. Спала лишь Татьяна, отвернувшись к стене лицом. Так что только макушка да часть толстой русой косы виднелись из-под одеяла.
Ольга ушла в ванную комнату первой. Встала, ещё когда они спали. Лиза даже этого не слышала. Постель подруги пребывала в беспорядке.
– Танечка, как думаешь, отпустит нас Пётр Семёнович сегодня пораньше? – весело спросила девушка.
Подруга не ответила. Даже плечом не повела.
– Ох и засоня же вы, Татьяна Александровна. – Лиза со смехом направилась к шкафу, чтобы взять халат. – Вот выйдешь замуж за своего доктора через год, придётся все привычки менять. Вставать раньше, провожать его, вечерами дожидаться к ужину. Думаешь, хватит у тебя терпения?
Лиза снова тихо засмеялась. На сей раз как-то грустно.
Она и сама всё чаще размышляла о том, что станет с ней после выпуска. Это здесь, в Смольном, всё ей привычно: режим дня, уроки, учителя и подружки. Их комната с канареечными стенами и бело-синей изразцовой печью, где всё одинаковое вот уже восемь лет. Их отдельный дортуар на четверых, где всего по четыре – кровати, четыре стола, стульев, гардеробов. И будто бы вся жизнь на четверых у них разделённая. Пусть кто-то из воспитанниц твердил, что их существование немногим лучше монастырского уклада, Лиза не сомневалась в том, что она в институте счастлива. А ещё она совершенно не представляла, какой жизнь сделается через год. Она бы и рада была остаться при пансионе. Преподавала бы французский или немецкий младшим девочкам. Но папенька не позволит. Она же ведь не сиротка какая-нибудь, а дочь действительного тайного советника. Так что разойдутся их пути с подругами однажды. Будут видеться на светских приёмах, переписываться да слать друг другу подарки на праздники.
Елизавета встряхнула свой халат. Будто отгоняла печальные мысли, которые грозились испортить ей такой чудесный день.
– Татьяна, с'est l'heure de se lever…[2]
Договорить Лиза не успела, потому как истошный женский визг пронзил тишину и негу июньского утра.
Кричала Наталья. И в этом крике не просто прозвучал девичий испуг, но истерический ужас, от которого по коже пробежал мороз.
Елизавета бросила халат на свою кровать. Она побежала в широкий коридор.
Другие девочки, такие же заспанные и неодетые, в нерешительности выглядывали из своих комнат. Кто-то вышел. А с противоположного конца на крик спешили две классные дамы. Лиза их опередила.
Она, как была, в одной сорочке выскочила в застеленный истоптанным вишнёвым ковром коридор и завернула за угол, к дверям в их отдельную ванную комнату.
Дверь в прохладное помещение оказалась распахнутой.
Первым, что Лиза увидела, была Наталья. Её рыжая подруга сидела на кафельном полу прямо у входа и кричала во всё горло, вцепившись пальцами себе в волосы.
А вторым…
Вторым было тело другой подруги.
В углу возле широкой керамической раковины лежала Ольга. Кожа её приобрела синюшный оттенок, а белая сорочка на груди напиталась кровью, такой яркой, что показалась Лизе ненастоящей. Кажется, эта яркая кровь была здесь повсюду – на кафеле, на виске девушки и даже на краю раковины. Её тяжёлый запах с примесью железа витал в воздухе ванной комнаты, где по обыкновению не пахло ничем, кроме сырости и цветочного мыла.