Безумный Макс. Поручик Империи - стр. 14
Глава 4
26 августа 1914 года, где-то в Восточной Пруссии
Увы, разжиться транспортным средством не удалось. Просто потому, что сводная маршевая рота таковых не имела. Судя по всему, ее перегоняли на небольшое расстояние. Не больше суточного перехода. Фронт-то хоть и откатился на юг, но не так и далеко.
Поэтому, вместо того чтобы прихватить всего необходимого в обозе и быстро «cделать ноги», пришлось возиться с трупами.
Под «чутким» руководством поручика бойцы его отряда нацепили немецкую сбрую с разгрузочными плечевыми ремнями под боеприпасы. Прицепили штык-ножи на пояс, определив туда же малые пехотные лопатки и кобуры с пистолетами. Да-да. С пистолетом. В маршевой роте было достаточно офицеров и унтеров, чтобы обеспечить весь небольшой отряд Максима пистолетами Люгера, унифицировав тем самым боеприпасы. Мало того. Себе он прихватил еще один, запихнув в карман галифе. Оно точно лишним не будет.
Второй бинокль, пять карманных часов и карта местности наилучшим образом дополнили благостную картину.
Времени ремонтировать станок пулемета не было. Поэтому пришлось разобрать и тащить на горбу, по частям. Да, можно было сделать волокушу и решительно облегчить транспортировку оружия. Всяко лучше, чем на горбу тащить. Но Максим на это не пошел. Слишком уж отчетливый след за ними останется. Не найти их сможет только совсем ленивый и слепой.
Когда закончили, Максим провел краткий ликбез для личного состава по пользованию новым вооружением. В принципе, «девяносто восьмой Маузер» был предельно близок по эксплуатационной механике к «трехлинейке». Будучи даже проще, так как вместо предельно бестолкового предохранителя была вполне интуитивно понятная вещь. Но показать и кратко объяснить пришлось. И дать пострелять немного, расстреляв по две обоймы. Заодно и заряжать их поучились. Да, крайний эрзац-вариант. Но каждая минута была на счету.
С пистолетами дела обстояли еще хуже. Максим просто раздал их, и все. Потом при случае обучит. Ну или сами разберутся, если жить захотят.
Собрались. Вынули затворы у всех оставляемых винтовок с карабинами и, спрятав их в ближайшем овраге, выступили. Нагруженные, разумеется, как мулы.
Все лишнее было отброшено.
Максим планировал действие своих бойцов из расчета автономности в день-два, не больше. Поэтому поручик нагрузил их преимущественно боеприпасами.
– Максим Федорович, – тихо спросил Хоботов на марше. – Вы позволите вопрос?
– Конечно, – кивнул поручик, дожевывая сухарь на ходу. Задерживаться было слишком опасно.
– А зачем вы приказали у убитых собрать деньги? Они ведь нам не нужны для боя.
– Как не нужны? – удивился поручик. У него на эту наличность были кое-какие планы, но распространяться о них он не желал. Да это, по большому счету, и не требовалось, так как у Максима на этот счет имелась вполне реалистичная отмазка.
– Но зачем? – продолжал настаивать Хоботов.
– Деньги, мой друг, – это тоже оружие. Сейчас нам везет. Мы поймали в засаду противника. А может статься, что придется отходить огородами. И тогда нужно будет не силой, а деньгами решать сложности. Те же продукты покупать у местных.
– Вы думаете, что германские обыватели нам станут что-то продавать? – ошарашенно переспросил прапорщик.
– А почему нет? Для них это будет неплохой альтернативой безвозмездной конфискации. Грабежа то есть. И сдавать нас после этого им окажется невыгодно. Ведь мы, в случае если нас возьмут в плен, можем рассказать о содействии известных торговцев. Поэтому есть очень немалый шанс, что все обойдется тихо и спокойно. Деньги, мой друг, что патроны. Только лучше. Как заметил отец Александра Македонского, осел, груженный золотом, возьмет любую крепость.