Безнадежно влип - стр. 10

Что за мужик с Машей под руку и какого хрена она выглядит совсем по-другому сейчас не самое главное. Важно, что теперь есть не просто зацепка, это почти стопроцентная гарантия того, что я выйду на нее.

– Кто это тебя так? – резко вздрагиваю от внезапно прозвучавшего над ухом голоса. Так и обделаться можно. Вот уж кого не ожидал увидеть в своем кабинете в такой поздний час, так это Соболева. – Ну?

– Что ну?

– За что морда разукрашена?

– Я захотел дрочену, – брякаю первое, что пришло на ум.

– И что? Так активно дрочил, что попал себе рукой в лицо? Даже я бы так не смог, Мишка. А ты тот еще чудак.

– Дрочена – это картофельная запеканка.

– Ааа…, – довольно протянул Соболев. – Я так сразу и подумал. А губа-то разбитая откуда?

– Я захотел дрочену, а Маша приготовила другое блюдо.

– И? Вдарила тебе за то, что ты хотел дрочить?

– За то, что я захотел дрочену, а не то, что она приготовила. И да, вдарила, – подыгрываю Соболеву, демонстрируя вполне искреннюю улыбку. По сути, мои слова пусть отдаленно, но приближены к правде. То, что Маша мечтала двинуть мне по морде за игнорирование ее успехов в кулинарии, читалось в каждом ее жесте. Но терпела, ибо так научена.

– Ой, хорош заливать, я знаю, кто тебя разукрасил, – ухмыльнувшись, произносит Соболев. Усаживается напротив меня и буквально прожигает заинтересованным взглядом.

– Ну раз знаете, чего спрашиваете?

– Ты вроде мне уже тыкал, чего опять стряслось, что на «вы»?

– Бухать с вами и вам же выкать было неловко, Петр Васильевич. Но сейчас-то мы трезвые, так что давайте вернемся к формату на «вы».

– Ты мне выкать предлагаешь, после стольких лет тыканья в тебя?

– Себе, – равнодушно произношу я, ничуть не смутившись его очередной подколки. – Я предлагаю это только себе.

– Слава Богу. Слушай, а мне кажется или ты какой-то радостный, несмотря на мордаху?

– Много ли поводов человеку нужно для радости, – пожимаю плечами. – А что вы тут делаете в такой поздний час?

– А ты чего?

– Работаю.

– А я к тебе пришел узнать, чего да как в твоей жизни непростой.

– Петр Васильевич, что у вас случилось?

– Прыщ болючий сел на заднице. Семерку вырвали, имплант будут ставить. Поскользнулся сегодня в ванной, но удержался. А так, в целом, все хорошо.

– Сочувствую, но вы же не за этим сюда пришли.

– Да, – не скрывая радости в голосе, выдает мой некогда начальник. – Мне птичка напела интересную новость. Ты, кстати, эту Марию… свою «дочь приемную» нашел? Ну или как там ее, на которую накакали клопы?

– Нет, не нашел. А что? – за столько лет знакомства с этим человеком я очень хорошо его изучил. И то, что у него сейчас в глазах азарт и неподдельный привычный ему детский интерес – факт.

– Короче, «дочь твоя приемная» вышла замуж.

– Чего?!

– Того. Сегодня. Прям щас, наверное, гуляют. Я не шучу, – вполне серьезным тоном произносит он. Перевожу взгляд на камеру. Это я получается тормоз, а они ее сразу засекли? Ну, окей. Нашли. Но какая на хрен свадьба через несколько дней? Бред какой-то. – Что скажешь? Рад? – перевожу взгляд на Соболева и впервые за столько времени личного знакомство, мне захотелось от души ему вмазать. – Ну так что, рад?

– Рад. Значит нашли, стало быть, она жива. Не это ли самое главное?

– Миш, что ты принимаешь, чтобы оставаться с таким пуленепробиваемым лицом? Продай мне это срочно.