Безнадежно одинокий король. Генрих VIII и шесть его жен - стр. 26

Я в серебряном плаще и при полном вооружении дважды объехал ристалище в сопровождении тридцати пехотинцев в серебристо-белых одеждах. Мой выезд традиционно открывал состязания. В поединках собиралось участвовать около двух десятков бойцов.

В отличие от времен короля Артура наши турниры не оживляло появление неведомых соперников или Зеленого рыцаря. Хотя в ранней юности я сам сражался под вымышленным именем, но те годы давно миновали. А жаль... жаль было многого.

Мой конь бил копытами и возбужденно фыркал, извергая из ноздрей облачка пара. За барьером, в дальнем конце арены, маячил мой противник. Я различил на его шлеме цвета маркизы Эксетера. Видимо, мне предстоит сразиться с моим кузеном Куртене (если, конечно, его супруга не завела дерзкого любовника). А он славился боевым мастерством.

Я послал лошадь в галоп; она рванулась вперед, рассекая грудью чистый разреженный воздух, и даже внутрь моего железного шлема проник громоподобный, тяжелый перестук копыт по мерзлой земле. Через узкие прорези забрала я увидел приближающегося ко мне маркиза; в поле зрения была только его фигура, и ничего больше. Я поднял копье как положено, установил его комель в медную вмятину нагрудника, приподнялся на стременах и сделал бросок.

Внезапно мощный удар поверг меня в оцепенение, полностью лишив двигательных способностей. Небо завертелось надо мной, поманила соколиная высь, замельтешили перед глазами бело-голубые крылья, а воздух вдруг потеплел и начал источать нежнейшее благоухание белых роз...

Не в силах пошевелиться, я лежал, прижимаясь щекой к меховой полости, и слушал тихий гул голосов, похожий на сонное жужжание пчел Джейн. В чудном умиротворении я внимал этому воркованию. Как приятно оттягивать момент пробуждения, не обращая внимания на суету слуг, готовых начать церемонию утреннего туалета.

– ...невозможно скрыть от нее. И от них тоже.

Я с интересом подумал, о ком они говорят. Подслушивание – опасная забава, но взрослые отваживаются на нее легче, чем дети.

– Я послал за Кранмером. Мне пришлось взять ответственность на себя.

– Вам?

– Надо провести обряды причащения и соборования. Иначе его кончина будет ужасной.

– Почему? Разве он совершил тяжкий грех?

– Каждый желает исповедаться и получить отпущение грехов. Исповедники понадобились даже таким праведникам, как Мор и Екатерина.

– Ну а ему тем более!

– Что за преступные мысли!

Пауза.

– Нет, вы меня неправильно поняли. Я всего лишь имел в виду, что от него зависит спасение душ всего королевства. А Мор и Екатерина всю жизнь холили и нежили свои собственные добродетели.

Кто эти болтуны? Голоса казались мне совершенно незнакомыми.

– Я сообщил королеве.

Наконец-то я узнал голос герцога Норфолка.

– И что вы ей сказали?

– Что короля выбило из седла на ристалище и его придавила лошадь... Сказал, что он еще без сознания и еле дышит, прошло уже три часа, а ему пока не стало лучше.

– А что она вам ответила?

«Она обрадовалась, – мысленно ответил я им. – Ведь ее колдовские зелья оказались достаточно ядовитыми, чтобы ослабить мои силы».

– Она... рассмеялась... Но в моменты крайних потрясений ее всегда охватывает нервный смех, – пояснил ее дядя.

Через пару мгновений, когда я заговорил, крайнее потрясение пережили сами преждевременные плакальщики. Они встретили мое возвращение из небытия бурным ликованием. Искренним или притворным?