Безмолвные лица - стр. 2

Старшие дети пугали младших жуткими байками о старухе, что заводит нерадивых путников на болота и крадет детей, чтобы сварить из них бульон. Конечно, в такие истории Эрик не верил, ну, или пытался себя убедить в этом. Ведь не просто так мэр ввел комендантский час и запретил после захода солнца выходить на улицу группой меньше трех человек.

«Старуха голодна, как никогда, в эту ночь, она точно придет за тобой!» – в голове все крутилась эта фраза. Эрик лег в кровать и попытался уснуть. Но слова про старуху все продолжали слышаться. По спине уже бежали мурашки и казалось, что сухие старческие пальцы щекочут пятки.

Эрик был самым младшим и вечно из-за этого страдал. День для него походил на череду испытаний: если его не терзали строгие воспитатели, то проверяли на прочность другие дети. Но все равно это лучше, чем оставаться одному в темноте, в которой наверняка прячется монстр.

Он снова попытался представить образы своих родителей. Как они выглядят, если у них получился такой, как Эрик? У отца должны быть такие же пепельно-русые волосы. А карие, с темно-оранжевым ореолом на дужке глаза наверняка от матери. Все остальные детали обычно скрывал туман неизвестности. За исключением редких случаев, когда, соскальзывая в сон, Эрик видел родителей словно наяву.

– Спокойной ночи вам, – прошептал он и перевернулся на другой бок, стараясь не смотреть в сторону жуткого коридора.

Поздняя осень принесла с собой суровые морозы. Высокий потолок местами прохудился и покрылся тонким слоем инея. В некоторых местах иней собирался в сосульки, с которых тонкой струйкой сочилась вода. В ночной тиши звук разбивающейся о каменный пол капли со временем становился невыносимым. Он нагло проникал в детские грезы и мешал нормальному сну.

Тот самый момент спасительной дремоты был упущен. Эрик лег на спину, несколько раз моргнул и понял, что если вода продолжит капать, то он уже не уснет. Холод и страх его ждали, стоило выбраться из-под одеяла. Но лучше так, чем терпеть этот ужасный раздражающий звук, от которого можно сойти с ума.

Наконец он не выдержал.

– Черт бы тебя побрал! – Эрик поднялся с кровати.

Босые ноги коснулись холодного каменного пола. Стопами он чувствовал морозный сквозняк, свободно разгуливающий по полу.

– Ты куда? – шепнул с соседней кровати Харальд, всего на год старше Эрика. Они не особо дружили, но их объединяли совместные укрытия от гнева старших.

– Как бы я хотел избавиться от этого звука! – нервно пояснил Эрик.

Где-то в мрачном холле эхом разлетался звук капающей воды.

– Черт, я теперь его тоже слышу, – подтвердил Харальд. – Кинь туда какую-нибудь тряпку. – И он со стоном перевернулся на другой бок.

– Сам знаю!

Эрик вышел из спальни.

Стены в коридоре освещались еле горевшими, воткнутыми в серый камень стен парой свечек. Приют содержался на скудные пожертвования жителей города. И те с не особым желанием расставались со своими кровными. Не раз поднимался на совете вопрос о закрытии приюта, но девять беспризорников мэру Гримсвика были не нужны. Поэтому он выбрал жесткую экономию вместо прекращения деятельности Дома Матери.

Эрик остановился в кругу света и прислушался, чтобы понять, откуда течет вода. Казалось, что звук капель эхом отдается со всех сторон.

– Гадское место! – выругался Эрик и решил было повернуть назад, как вдруг услышал звуки флейты.