Бездна - стр. 16
– Он прав, лучше завтра. Ночью приходят очищенные от суеты мысли… Мне раньше только бабы снились, а теперь всё о духовности, Отечестве, благе простого народа…
Я сказал с неохотой:
– Хорошо, завтра. Но чтоб всё вживую! Без всяких там аватарей и глюкощупов!
Связь отрубилась моментально со всеми, исчезли даже Гавгамел и Казуальник, Комната без их голосов показалась особенно пустой, хоть и не пустая, но визуально пустая, не люблю лишнего, особенно в эру доступности всего и сразу.
Сзади неслышно, но для моего объёмного зрения зримо подкатил стул, я опустился на сидение, что сразу подстроилось под мои ягодицы.
Поговорили, называется. Что-то в самом деле вкось и вроде бы даже на спуск с нехорошим ускорением. Не таким представлялся в далёком прошлом веке этот волнительный момент. А сейчас растёт странное ощущение, что все только и стараются, как бы отложить сам процесс воскрешения.
Почему? Все-таки так ждали, так ждали. А когда пришло, почему-то подрастерялись, будто всё как снег на голову с высокой крыши. Хотя, с другой стороны, конечно, неожиданно. Как всё в нашем ускоряющемся мире.
А я? Почему не настаиваю, чтобы сейчас и немедля? И почему вообще больше молчу, хотя раньше всегда влезал в любой спор?
Глава 6
В эту ночь не спал, даже не делал попыток. В жопу эти традиции спунства, какого хрена должен вычеркивать из жизни драгоценнейшие часы, если могу не делать?
И что, если впереди вечность?.. Раз времени хоть жопой ешь, то вроде бы куда торопиться, все равно успеешь. Хотя и раньше не торопились. Помню, как собирались компашками, чтобы побалдеть, убить время…
Кровать, уловив моё желание взглянуть в окно, моментально вместе со мной подъехала к стене и даже чуть приподнялась на ножках, чтобы мне лишь повернуть голову.
Из окна вид на весь мир, но я требовательно вперил взгляд в действительно величественное здание Воскрешений.
Под косыми лучами утреннего солнца смотрится строго и величественно, как исполинский бриллиант в дорогой оправе короны императора. И работать в таком здании должны люди, преисполненные долга и нравственности, строгие и непреклонные, предельно отданные и вообще настоящие, какими, полагаю, мы всё-таки были в период юности, когда сердца для чести живы.
Да и сейчас живы. Просто мы первое поколение, достигшее бессмертия. Ещё то ли не можем поверить, то ли опомниться, то ли ещё что-то новое вклинилось, чего ещё не рассмотрели, но уже ощутили.
Бессмертные, наверное, не что-то застывшее в вечности, а тоже в немалой степени, как теперь начинаем понимать, пластичное.
Пока рассматривал здание, услышал, как далеко-далеко проснулся Южанин, этот любит поспать, единственный, кто ухитряется спать не ради традиции, а в самом деле получает удовольствие. Следом проснулись Казуальник и Гавгамел, Ламмер и Явтух не спят, ещё в те давние времена жаловались, что треть жизни теряется на сон, сейчас вот можно не экономиться, жизнь бесконечная, однако же всё равно глупо, по их мнению, впадать в это ненужное оцепенение, если организм всё равно всё чистит, моет и убирает, тут же заменяя каждую повреждённую молекулу чистенькой и новенькой.
– Гавгамел, – сказал я шёпотом, – если не спишь…
– Не сплю, – ответил он тотчас же в глубине моего мозга, но сразу же голос выкатился на просторы комнаты и зазвучал мощно, как орган в старинном храме. – Че хочешь?