Бездна взывает к бездне - стр. 30
Лежечев нашел-таки момент, чтобы ей сказать:
– Этот человек для вас опасен, Александрин. Не верьте всему, что он говорит.
– Отчего же?
– Я знавал его раньше, в бытностью свою в Петербурге. Он компрометирует женщин одним лишь своим присутствием. Вам нельзя находиться рядом с ним.
– Да вам-то что за дело?
– Потому что он приехал в этот дом затем же, зачем и я.
– И зачем?
– Видеть вас, слышать ваш голос, и…
– Александрин! – Маменька, кажется, почуяла неладное и уже спешит к ним. – Собирается дождь, ты бы накинула на плечи шаль.
– Дождь, какой дождь? – Она посмотрела в окно. – На небе ни облачка!
– Господа! Не хотите ли чаю? А ты иди к себе, накинь шаль, – не слушала ее Евдокия Павловна. – Господа, здесь немного развлечений, которые мы могли бы вам предложить… К большому нашему сожалению.
– Вы не составите как-нибудь вечерком партию в карты Евдокии Павловне? – оживился помещик Иванцов. – Она страстная почитательница игры в бостон, а я, признаться, не любитель карточной игры. Были времена, когда… Эх, да что там говорить! – махнул он рукой. – Но сейчас, господа, не играю. Давно уже не играю.
Василий Игнатьевич со вздохом посмотрел на жену. Ее приданое он спустил именно в карты.
– С большим удовольствием! – Лежечев понял, что объясниться не удастся, и решил подождать удобный момент.
– Завтра вечером, если хозяева не возражают, – слегка поклонился Серж. – Карточная игра – моя страсть.
– Решено, – кивнул Лежечев. – Завтра вечером и я непременно буду у вас.
«Ах! – отражалось в глазах у всех сестер Иванцовых. – Неужели они будут здесь и завтра?! А главное, здесь будет Серж!»
Шурочка же прогрузилась в свои мысли. Вольдемар только что открылся ей. Впрочем, это не совсем признание в любви, а лишь признание в том, что он бывает здесь только ради нее. А разве это не одно и то же? И как же теперь быть с Жюли? И потом: Лежечев может и ошибаться. Визит Сержа, это всего лишь визит вежливости. Но едва они вышли в сад, Соболинский подошел к ней и шепнул, слегка сжав ее руку:
– Я жду вас завтра, на том же месте. Александрин… В то же время…
Она вздрогнула. Его голос обжигал, как и давеча его рука. Она почувствовала себя беспомощной.
– Я не могу…
– Вы боитесь?
– Да.
Он оглянулся: Иванцовы были заняты Владимиром Лежечевым, и сказал тихо, со значением:
– Одна только встреча, большего я не прошу.
Оказывается, это была всего лишь просьба! А Шурочкино сердце восприняло ее как приказ. Да зачем ему нужно это свидание? Но раз он этого хочет… Она еле заметно кивнула и произнесла губами: «Завтра на том же месте. Утром. Я приеду». Лежечев уже спешил к ним.
– Александра Васильевна, я много рассказывал о заграничных вояжах, но совершенно упустил из виду Санкт-Петербург, – в сердцах сказал он, глядя на Соболинского. – Хоть господин Соболинский уже зачислил меня в славянофилы, однако же я не могу похвалить русскую столицу так же, как и русские обычаи. Это скверное место, и нравы там весьма скверные.
– И люди, вы хотите сказать? – зловеще улыбнулся Серж.
– Я там служил, в так называемой «новой» гвардии. И оставил службу не далее как этой весною. И мы встречались с вами в Петербурге, мсье Соболинский, в салоне у графини Б*, если вы изволите это припомнить.
– Я прекрасно это помню.
– Тогда, должно быть, вы вспомните и то, что графиня сейчас при смерти? У нее родильная горячка.