Без вины преступница - стр. 18
Об этом мало кто знал, кстати. Пару человек из его окружения – водитель и охранник, Симкина родня. И все, даже Стас Бушин не знал. Он бы тут же растрепал своей шалаве Жанке, а та – Веронике. И тогда только держись, Гнедых Александр Геннадьевич, покоя тебе не будет. Будет мозг выедать после каждого оргазма эта красота, слепленная вся сплошь на его бабки.
– Ты ответь мне, ответь! – никак не унималась Вероника и нервно выплясывала перед кроватью в чем мать родила. – Ответь, Алекс, сколько мне еще ждать? Я устала!
На последнем слоге ее голос взвился так высоко и зазвучал до того фальшиво и неприятно, что внутри у него что-то лопнуло. Какая-то долго сдерживаемая пружина сорвалась с крепежей и пошла раскручиваться с угрожающим повизгиванием.
– А ну заткнись, Вероничка.
Голос его прозвучал тихо и страшно. Он точно знал, что, когда он так говорит, его все боятся. Даже верная Симка, которая прошла с ним огонь, воду и медные трубы и которая могла пойти с ним врукопашную, затихала, когда он начинал так говорить.
– Как будто гремучая змея по траве ползет, Сашка! – признавалась она и боязливо дергала плечами. – Страшный ты все же человек, Сашка!..
Вероника захлебнулась гневом, как кипятком. Застыла с покрасневшим мгновенно лицом, глазки вытаращила, пухлые губки плотно сжала.
– В общем, так, Вероничка…
Саша скинул с себя теплое воздушное одеяло, затянутое в дорогой шелк. Свесил с кровати сначала одну ногу, потом другую, одним движением поднялся с кровати и застыл – голый, сильный, по-мужски красивый. Только невероятно холодный сейчас и опасный, это даже она понимала.
– Саша, ты чего? – Она неуверенно улыбнулась. – Прости меня. Сама не знаю, что я так разошлась. Жанка, наверное, подогрела. Все хвасталась и хвасталась с утра, весь мозг мне проела.
– Я сказал, заткнись, – так же тихо повторил он и сощурил глаза. Еще один страшный признак, стоивший многим здоровья.
– Ага, – качнула она головой, – я заткнусь. А что делать, Саш, после того как заткнусь?
– Собираться и валить, Вероничка.
Он взглядом прошелся по ее вещам, разбросанным по спальне. Он сам их разбросал каких-то пару часов назад: любил неистовство в прелюдии. Неистовство и даже грубость.
– Валить? – Она недоуменно поморгала, кивнула согласно. – Поняла, валить. А потом? Потом, Алекс?
– Я много раз просил тебя не называть меня Алексом, – почти ласково проговорил он и сделал неуверенный шаг в ее сторону. – Я ведь просил, Вероничка.
Видимо, дошло. Поняла своим куриным мозгом. Бросилась собирать вещи. Хватала с ковра трусы, чулки, платье, а сама опасливо на него косилась. И правильно делала. Спиной к нему в такую минуту поворачиваться не стоило. Никогда.
– Значит, все, да? – заорала она от входной двери. Уже открыла ее, чтобы успеть удрать, если что-то пойдет не так. – Все?
– Да, – ответил он, не повышая голоса.
Но она услышала. Громко всхлипнула.
– Психопат!
И хлопнула дверью.
Догонять он не стал.
Во-первых, голый. Был бы на своей загородной даче, а не в многоквартирном доме, может, и бросился бы за ней. Поймал бы за космы и повозил по земле как следует, чтобы неповадно было пасть открывать. Но здесь так распускаться нельзя. Жилье элитное, престижный район. Многоэтажку населяют не простые смертные. В какую дверь ни пни – всюду чин, да какой.