Без тебя нельзя - стр. 24

— Ну конечно. Меня ведь отцом жизни ты никогда не считала. Для тебя я даже ровней не был. Ты не готова была ждать, что я всего добьюсь сам. Лейла же считала меня почти богом.

— Ох уж эти комплексы. Мужики любят, когда на них молятся, – усмехаюсь я и поднимаюсь, чтобы позвать сына. В душе такой раздрай, что больно.

Зачем я вообще затеяла разговор, словно ножом меня раздирающий. Чтобы вспомнить, что ничего, ничего между мной и Маратом уже быть не может?

Ему нужна верующая в его силу раба божья, а я хотела быть его богиней.

Ну теперь хотя бы многое становится яснее.

— Карим, принесли все. Пошли кушать.

— Мам, ну мы только начали, — бегает он и лазает как обезьянка.

— Не начинай. Поешь и пойдешь играть.

— Лаааадно, — делает он мне одолжение и бежит за стол. Марат отодвигает ему стул и ставит тарелку супа. – Мам, а нагетсы?

— Сначала суп, — все-таки говорит Марат и Карим вздыхая начинает ковыряться в тарелке, с надеждой поглядывая на свое любимое лакомство.

Не жизнь, а сладкий сон. Одна беда, мама не дает нагетсы.

— Пап, а мы сегодня распакуем игрушки?

— Обязательно. Думаю, мама нам это позволит? — пустить его к себе? Ну не знаааю…

— А что мы сами не справимся, малыш?

— Но я хочу, чтобы папа мне помог! Он завтра уедет, так что подарки хочу сегодня.

— Ладно, ладно, — закатываю я глаза. Запрусь на кухне и не выйду, пока он будет в квартире.

– Карим, а вы кроме садика куда – то ходите? — меняет Марат тему как флюгель.

— На футбол ходим.

— Ты сам выбрал или мама?

— Мама говорит, что я сам сделал выбор, — произносит сын так по — взрослому, что меня смех распирает, а на душе становится теплее. Желание поделиться успехами сына, смешными курьезными ситуациями и просто рассказать, как забавно он спит просто распирает.

— Это как? – поднимает Марат на меня глаза, а я пожимаю плечами.

— Несколько разбитых стекол у соседей на первых этажах сделали за него этот выбор. Ему вечно надо было что – то пинать. Помню, как на последних месяцах беременности материлась постоянно, потому что стоило мне куда – то пойти он тут же начинал долбить меня изнутри.

Марат ничего не отвечает, даже не улыбается, только чуть хмурит брови, из-за чего между пролегла глубокая складка.

Карим уже хватает нагетс, и на бегу кричит, что поел.

— Что?

— Ничего. Пытаюсь представить тебя с животом.

— Он был огромный. На последнем месяце я вообще отказывалась передвигаться. Включала любимый сериал, ставила чашку с попкорном на свое пузо и просто целыми сутками ждала, когда этот футболист из меня вылезет.

— Роды были тяжелыми?

— Ну орала я прилично.

— Могу себе представить. Думаю, тебя в роддоме запомнили.

— Уже повесили мой плакат с надписью: «Опасно, убьет!»

Марат смеется, а в уголках его глаз, тут же образовываются морщинки. Любуюсь его преобразовавшимся лицом. Обожала всего его смешить и каждый раз гордилась, когда это происходило. Он так редко мне улыбался. Вот и сейчас заметив мой взгляд его смех исчезает, словно лопнувший шарик.

– Кормила грудью?

— До года. Это было удобно. Отошел покормить, и он опять дрыхнет.

— Тогда ты приехала на конференцию я даже подумать не мог. Ты конечно чуть поправилась, но я списал это на стресс.

— Я что, плохо выглядела?

— Ты? Я вообще не помню, чтобы ты плохо выглядела хоть раз. В любом состоянии богиня, — его глаза мигом темнеют, засасывая меня в омут воспоминаний, где мы горели от страсти, где вместе взрывались, где сходили друг по другу с ума.