Без права на забвение - стр. 43

На кухне было пусто. Я поставила чайник на плитку и направилась проверять, как чувствует себя пациент.

Снова сперва постучала. Надеюсь, через несколько дней я перестану встречать на лицах это странное выражение, как будто делаю нечто недостойное.

Надо над этим подумать. Не перестанут ли меня бояться из-за моей мягкости. «Здесь это признак слабости», — вспомнила я собственные мысли по поводу Линсера. Если посмотреть, как меняется отношение ко мне Гэри, то, похоже, этот подход актуален и для него.

— Добрый день, — я скользнула взглядом по Гэри и остановилась на Дине, который при моем появлении выбрался из-под одеяла.

«Ну и фингалище!» — охнула я, хоть и ожидала увидеть «красоту». Нудный голосок в голове напомнил, что хорошо бы сделать рентген скуловой кости, да где его взять?

— Как думаешь, перелома нет? — обратилась я к Дину.

— Откуда мне знать, — дернул тот плечом.

И то верно. Я сунула ему градусник, затем озвучила планы на сегодня: после завтрака Гэри предстояло поработать в аптеке, а вечером — я окинула взглядом состояние своей вчерашней работы — поучиться перевязке.

Через час мы уже вовсю перебирали аптечные залежи и оттирали грязь. Нос щекотало от запаха серы — Гэри потревожил разбитую склянку с бледно-желтым порошком. Выгребая из угла осколки, мой помощник на мгновение перестал ими звякать, и вскоре я поняла, насколько загодя он уловил постороннее присутствие: в дверях появился очередной незваный гость.

— Разрешите представиться, — улыбнулся одними губами седоватый мужчина, — Ольдсен Иленри, — и пробежал оценивающим взглядом по фигуре.

«Да что же такое! Здесь все озабоченные?» — возмутилась я про себя, но ответную улыбку продолжала держать на лице. И не зря.

— Полина Мелихова, новый вра…

— Я отец Линсера, — не дал мне договорить посетитель, и по его лицу я поняла, что улыбка испарилась с моих губ. — Не пугайтесь, — упреждающе поднял он руку, — я пришел извиниться за поведение своего сына.

После пары секунд оцепенения захотелось ответить, что сыночек сам должен извиняться, а не отправлять отца. Но я закусила губу и молча ждала продолжения разговора. Эти извинения папаши-богатея явно неспроста, и что-то ему от меня надо.

— Линсер тоже придет, — словно прочитал мои мысли мужчина.

Что? Мерзавец придет сюда? Извиняться? Такую разэтакую! Надо Дину сказать, чтобы не вздумал высовываться. Пусть лежит себе и лежит в служебке с пневмонией.

— Я очень огорчен поведением сына, он вел себя недопустимо, — гость даже как будто склонил голову, чем вызвал у меня прилив паранойи. Что здесь происходит? Не испугался же он, что я жалобу в полицию подам?

Противоречия раздирали на части. Делать вид, что все произошедшее пустяки, не хотелось. Но и не говорить же, что главный пострадавший здесь Дин.

— Он очень сожалеет о своем промахе, — продолжал мужчина. — Может ли он загладить свою ошибку?

— Может, — я поджала губы. — Я хочу его попросить больше не приближаться к моим рабам. И ко мне.

— И все?

Просто кивнула в ответ.

— Он больше не приблизится, даю слово.

Смотреть на улыбающегося мужчину, в глазах которого плескались льдинки, оказалось занятием не для слабонервных, но я справилась и улыбнулась в ответ.

— Могу я компенсировать урон?

С приклееной улыбкой я замотала головой:

— Нет необходимости, ничего не разбито.