Без пощады - стр. 25

Отойдя в сторону, чтобы не мешать бездушному помощнику, Люмбери снял халат, утер им взмокшее лицо и бросил в угол. Немного помолчав, он обратился к бесстрастной смотрящей на него Марлин:

– Все. Теперь осталось только ждать и надеяться на лучшее.

– Надеяться? К черту надежду, док! Хочешь сказать, что он может и не проснуться? Для тебя лично это будет не самым лучшим исходом событий.

– Я ничего не хочу сказать! – огрызнулся Люмбери. – Я сделал все, что от меня зависело. КиберМед до сих пор подает ему регенерационную смесь и питание! Как и договаривались – все в полном объеме! Нам осталось лишь ждать! И хватит меня пугать – хочешь, чтобы у меня дрогнула рука, в самый неподходящий момент?

– Как его состояние?

– Пока в пределах нормы, – пожал плечами доктор. – Как подсказывает мой врачебный опыт, после таких серьезных операций, обычно, выкарабкиваются те, у кого есть ради чего жить – любящая семья, например.

Неожиданно усмехнувшись, Марлин бросила короткий взгляд на безжизненно вытянувшегося на узкой койке Нортиса, перевела взгляд на заваленный окровавленными салфетками пол, немного подумала и уверенно произнесла:

– Тогда все в порядке. Поверь мне на слово – этому парню, есть ради чего жить.

– Вам виднее, – фыркнул Люмбери. – Для меня это лишь бизнес и не более того. Если завтра он придет в себя, начнем приживлять протез. Никогда не понимал этих русских – он мог просто продать мне органы с заменой на имплантаты гражданской категории. Оставшейся суммы с лихвой хватило бы на получение образования для офисной работы как минимум второй категории. Не знаешь, зачем ему понадобились артианитовые имплантаты третьей категории? Ведь по сути он затеял эту перестановку мебели в своих внутренностях только из-за них и их дополнительных функций.

– Как ты сам сказал – для тебя это лишь бизнес, – отрезала Марлин. – Не суй свой нос в дела моего нанимателя.

Доктор давно уже удалился, а Марлин все так же задумчиво стояла у койки Нортиса и вглядывалась в его бледное лицо с гротескно выглядящей нашлепкой глазного имплантата.

– Ты проснешься, Нортис, – тихо прошептала она. – Я это знаю.

Нортис очнулся. Хотя, в данном случае уместней сказать – включился. Это выражение, гораздо больше подходило к человеку, жизнь которого поддерживали многочисленные имплантаты. Стоило умным процессорам зафиксировать усиление мозговой активности, и тотчас глазной имплантат перешел в активный режим и исправно показал пластиковый потолок в грязных разводах. Роторные помпы искусственного сердечного клапана с легким шелестом закрутились быстрее, ускоряя ток крови по венам, легочный имплантат принял в себя глубокий вдох и запустил процесс отделения кислорода. Да… Гораздо уместней сказать, что Нортис именно включился. Перешел из режима «СтэндБай» в состояние активной работы…

Отныне остаток его жизни будет проходить под тихий шелест помп, стрекот нагнетателей и легкое повизгивание сервоприводов неотлаженных имплантатов.

Зафиксировав пробуждение пациента, КиберМед издал мелодичный гудок, извещая об этом событии хозяина. Люмбери не заставил себя ждать, и вскоре его лисье лицо нависло над Нортисом. За спиной доктора виднелась фигурка Марлин, и Вертинский, опустив веки, дал понять ей, что все в порядке, с запозданием вспомнив, что теперь он лишен этой возможности выражения эмоций. У него не было глаз, равно как и век.