Без памяти от тебя. Скрип скрипки - стр. 24

— Лукас!

Он остановился. Я видела только его профиль, но даже этого мне было достаточно, чтобы заметить проскользнувшую самодовольную ухмылку.

— А раньше ждала?

— Иногда.

Я не ходила на тренировки, но могла прождать два часа в школе? Если в эти дни у меня не было репетиций или дополнительных занятий, то это абсолютно нерациональное для меня решение.

Библиотека была полупустой, я заняла стол, который был ближе всех к стеллажам. У меня никогда не было проблем с рассеянным вниманием. Концентрация — мой конек. Который был, видимо, забыт вместе с прошедшим годом. Потому что разные мысли вклинивались посреди читаемых строчек, не давая мне пройти дальше трех страниц.

Могла ли я стать жертвой абьюзивных отношений? Могла ли так хотеть отношений, что согласилась на такую пародию?

Эта книга безнадежна. Я с разочарованием закрыла учебник, который не мог выиграть мое внимание у беспокойных мыслей. И пошла искать что-то получше.

Я знала, что нужно заканчивать с учебниками и дать музыке сделать свое дело. В любой непонятной ситуации — играй. Так говорил Дрю. Это совет, который должен быть выгравирован над моей кроватью.

Книги, структурированная информация, обычно, тоже помогали. Стеллажи вокруг, будто защищали меня, среди них было комфортно и уютно. Но не сегодня. Сегодня они походили на лабиринты. Безлюдные и молчаливые. И словно с каждой полки кто-то наблюдал. Мне вспомнилась запретная секция в Хогвартсе, и мурашки побежали по телу.

Стопка книг в моих руках пошатнулась и полетела на пол. Ох, простите. Это ужасное отношение к книгам. Мне слышалось, как прозвучал стон боли, как треснул клей и, наверняка, какие-то страницы теперь держались хуже. Теперь они оторвутся, если еще какой-нибудь бестолковый ученик беспощадно, до треска откроет разворот.

Я сидела на корточках и бережно складывала пострадавшие книги. Когда передо мной возникли мужские ноги. Всему виной, что я была взвинчена до этого, поэтому от неожиданности я отпрянула и села прямо на попу. Это был Джастин Леннокс. Моя рука была выставлена вперед, то ли от испуга, то ли рефлекторно защищаясь.

Долю секунды мы молча смотрели друг на друга. Затем Джастин пришел к своим выводам, потому что протянул руку, взял за ладонь и потянул вверх. Я неуклюже поднялась с его помощью. А он тут же убрал руку, даже спрятал за спину, будто я могла еще раз к нему прикоснуться.

— Мм, спасибо.

Мы второй раз за день сталкивались с Джастином в максимально странных ситуациях. Но если говорить о Джастине, то странные ситуации и странное поведение — это его конек. Джастин был не такой, как все. Десять процентов — гений, девяносто процентов — идиот. Так о нем говорили учителя. Так видело общество таких особенных детей, как Джастин.

Я никогда особенно не тратила время, чтобы поразмышлять над его поведением, мне было все равно, какой у него диагноз. Ты просто замечаешь его. Он всегда ходил по правой стороне. Садился только на правый ряд, за четную парту. До начала урока все принадлежности должны были быть разложены в определенном порядке, а после урока в определенном порядке убраны в рюкзак. Он не пользовался шкафчиком и всегда носил рюкзак с собой. С виду он был очень большим и тяжелом, а Джастин был очень высоким и худым. Он не смотрел в глаза и избегал прикосновений. На уроках его не спрашивали, он сдавал все работы письменно, но иногда мог, будто набравшись всей смелости мира, вытянуть очень прямо руку и озвучить какой-то факт. Как правило, это был факт, что учитель не прав. Только это могло заставить Джастина вмешаться в ход урока.