Без очереди в рай - стр. 44
– А это, милочка, не мои проблемы. – Алиса не стала даже слушать. – Кто вам разрешил отпустить машину? Ничего не знаю, не было у вас такого права. Вы сама инструкцию нарушили, вот теперь сама и отвечайте. Мое дело сторона, лично я вызов приняла, больной на вашей совести. А задержку по вине врача я задокументирую, – злорадно добавила она. – Так-то, дорогуша…
От резкостей Яна воздержалась.
– Хорошо, Алиса Борисовна, пусть я виновата, но как же быть с больным? Он ведь ни при чем, как вы полагаете? Если вызов срочный, вы же можете его «скорой» передать. У них есть кардиологи…
– Не могу, – по лицу Алисы ядовитой змейкой юркнула улыбочка, – у них там свой аврал, не взыщите, доктор, – с издевкой отметила она. – Между прочим, этот вызов нам именно со «скорой» передали, обратно не получится. Так что потрудитесь, вам сам Бог велел, а то что ж вы целый день языком чесали!
Цуцко торжествовала. Будучи в своем служебном праве, Алиса Борисовна изнутри едва ли не светилась, чуть не плавилась; мстительное наслаждение от переживаемого ею административного восторга граничило, кажется, с оргазмом. «Ну и стерва! – мелькнуло у Яны в голове, – даже нет, не стерва – да она же вправду психопатка!» – брезгливо подумала она. Яне оставалось только позавидовать собственному самообладанию – или посочувствовать ему.
– Алиса Борисовна, послушайте, раз на то пошло, на базе есть Гайтенко. Я что-то не припомню, чтобы он сегодня вообще куда-то выезжал. Хорошо, допустим, с утра он патронажный, с вечера коммерческий. Пускай, но хоть он и коммерческий, – «козел» Яна опустила, – он же тоже врач! Да хотя бы в виде исключения, – двусмысленности Яна не искала, но сказала правду: врач он тоже в виде исключения, – да хотя бы в виде исключения он бы мог помочь, для разнообразия! Я ведь без машины, что же мне – пешком идти прикажете?! А аппаратура?!
Она едва не сорвалась. Да, теперь самообладанию приходилось разве что сочувствовать – так немного от него осталось. В конце концов, Яна была не психиатром…
Цуцко всё было мало.
– А Семен Семенович вас, Яна, не касается, – с готовностью окрысились Алиса. – В отличие от некоторых, в частности – от вас, он свою работу понимает. На чужой каравай не по чину заритесь. Много вас таких, шустрых, развелось. А раз такие шустрые, можно и пешочком прогуляться, между прочим, здесь недалеко. Вот, полквартала как-нибудь пройдете. – Алиса огласила содержание сигнального талона: – Пражская 11, квартира 69, больной Савенков, возраст 25, повод «плохо с сердцем». Получите, вызов ваш, как хотите, так и разбирайтесь. Прошу, – презрительно пихнув сигналку по столу, она дала понять, что разговор окончен. – Не смею вас задерживать.
Алиса тонко улыбнулась.
Яна вышла вон. Не вылетела, не хлопнула дверьми, не ретировалась – просто молча вышла. И не потому, что было нечего сказать, наоборот – наговорить она могла бы много, очень много, даже слишком много, – но зачем же дальше идиотничать?!
Случай был клинический. Дело не стоило выеденного яйца. Потому и случай был клинический, потому что дело ничего не стоило. По уму, Алису безо всяких комментариев следовало бы вынести за скобки, а вызов придержать и дождаться возвращения Калугина. Возраст пациента на девяность девять и столько же в периоде «сердце» исключал: истерия – да, невралгия – запросто, похмелье – сколько хочешь. Тошно – да, паршиво – разумеется, халява – тоже плиз, но это же не повод!