Без кожи - стр. 18

Произнося эту гневную тираду, Лосев угрожающе надвигался на стоящую неподвижно Аллу, и Дамир предупреждающе сделал несколько шагов вперед, встав между ней и отцом жертвы. Белкин и Шеин тоже поднялись со своих мест, готовые скрутить его и уложить лицом в пол, если придется.

– Давайте все успокоимся! – сказала Алла, кладя руку на плечо Ахметова, показывая этим, что не нуждается в защите. – Пожалуйста, Игорь Дмитриевич, присаживайтесь, здесь все на вашей стороне, поверьте! Мы очень вам сочувствуем…

– Сочувствуете?! – взвился он. – И это все, на что вы способны?!

– Хорошо, – вздохнула Алла, – давайте поговорим о наших способностях. Хочу напомнить, Игорь Дмитриевич, что в городе Санкт-Петербурге отсутствует подразделение по розыску пропавших граждан. Не напомните, кто зарубил инициативу по созданию такого подразделения, сказав, что в бюджете средств на это не предусмотрено?

Лосев побагровел, открыл рот, но ни одного слова не сорвалось с его языка: он не мог не помнить, что именно он в тот раз выступил против.

– Поэтому все остальные подразделения работают в предложенных условиях, – продолжила Алла, дав Лосеву время осознать сказанное. – Возможно, вы не в курсе, но ваша дочь умерла в тот же вечер, когда пропала, а вы заявили о ее исчезновении лишь через сутки. Таким образом, к тому моменту, когда начались ее поиски, Катя, к сожалению, уже была мертва. Никакие наши усилия не увенчались бы успехом, даже если бы подразделение по розыску пропавших получило путевку в жизнь! Поэтому я и мои коллеги можем лишь выражать вам соболезнования: поверьте, мы глубоко вам сопереживаем, но дело обстоит так, как я описала.

Опера ожидали нового взрыва со стороны заместителя председателя Заксобрания – возможно, даже угроз, – но ничего подобного не последовало. Лосев тяжело опустился на стул, который жалобно скрипнул под его внушительным весом, и уронил голову на руки. Алла ощутила, как раздражение и гнев, вызванные словами этого человека при первом его появлении, испарились, уступив место печали и сочувствию. Никто не пытался прервать молчание, воцарившееся в кабинете: все понимали, что Лосев первым должен что-то сказать или сделать, поэтому выжидали.

Наконец он поднял голову и тихо спросил:

– Есть хоть какое-то понимание, кто это сотворил с моей Катей?

– К несчастью, ваша дочь не единственная жертва, – ответила Алла, поняв, что буря миновала и теперь можно говорить с чиновником спокойно.

– Что… что это значит? – переспросил он, уставившись на нее немигающим взглядом.

– Обнаружены тела еще двух девушек со схожими повреждениями и способом убийства.

– Повреждениями… Вы сказали, с повреждениями?

– Да.

Алла не хотела вдаваться в подробности, но Лосев, кажется, уже пришел в себя.

– Что за повреждения они получили? – требовательно спросил он. – Вы имеете в виду… изнасилование?

– Дело в том, что убийца вырезает у своих жертв куски кожи.

– Что?!

– Мне очень жаль.

– Это… это он… после смерти, да?

– Верно, после, – солгала Алла. Ей уже сообщили, что экзекуция имела место, пока несчастные были живы и надеялись на спасение. Отцу совершенно не обязательно знать такую правду, в конце концов, что это меняет?

– То есть это маньяк? – уточнил Лосев. – Мою дочь убил маньяк?!

– Во всяком случае, пока все на это указывает.