Без Границ - стр. 38
– Что со мной? – едва слышно спросила она, заставляя себя отвернуться от Харона.
В следующую секунду он вскочил, скинул с себя рубашку и девушка вновь оказалась в его умопомрачительных объятиях, медленно и коварно теряя рассудок.
– Это называется похоть, детка. Мой любимый порок, – шептал Харон, – одна ночь, одна жизнь. Соглашайся…
Нежные руки, бархатистые губы, слова, мягкие объятия, поцелуи…
– Послушай, – не открывая глаз, произнесла Виктория. – Нет. Это неправильная сделка.
Харон отшатнулся от нее и строгость, появившаяся на его лице, заставила девушку вновь нервничать.
– Неправильная сделка? – удивленно переспросил он.
Раздражающийся демон не верил своим ушам. Он словно начал расти на глазах, сзади него чуть ли дым не шел, лицо багровело. Девушка впадала в отчаяние.
– Я могу убить тебя. Просто так. Прямо сейчас. И тогда ты вообще ничего не получишь! Чувствуешь, как ноги наливаются цементом? Чувствуешь, как он мгновенно застывает, лишая тебя движений? Еще две минуты и он закроет твои легкие, наполнив их затвердевающим бетоном… Две минуты.
Сердце колотилось как сумасшедшее от страха. Страшно, когда внезапно осознаешь, что с каждой следующей секундой твое тело перестает реагировать на нервные импульсы, как ноги тяжелеют и перестают ощущать, и ты вот-вот провалишься вниз. В это время твое лицо и страдание на нем сжирает зловещий взгляд существа, вылезшего из преисподни.
– Минута… Теперь живот. – Демон неотрывно смотрел на девушку. – Я так устал от твоих игр. Приди, уйди, хорошая сделка, плохая сделка. Ты что, серафима во мне увидела, дитя человеческое? Как смеешь ты, отпрыск, отрывать меня от моих дел? Торговаться со мной?
Просто страх уже не мог описать переживания девушки. Это была агония страха и отчаяния. Демон даже не прикасался к ней, а внутри творился настоящий ад. Ком в горле мешал издать хоть какой-то звук, а мысли о пощаде бесконечно вертелись в голове.
Внезапно все прекратилось. Исчезла тяжесть, тонны цемента покинули тело, агония стихла. Но злость Харона явно не отступала. Он молча смотрел на хватающую воздух девушку. Она плакала от обиды и бессилия, от невозможности заполучить то, что чересчур хотело сердце.
– Господи, прости… – Виктория опустилась на колени, закрыла руками лицо и погрузилась в истерику. – Что я делаю? Господи, прошу тебя… Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое…
Она читала молитву, упиваясь слезами, уткнувшись любом в пол. Харон молча смотрел на сумасшедшую картину, затем присел на корточки и взял девушку за руку.
– Отче наш? Серьезно? – строго переспросил он. – Ты что, правда думаешь, что это сработает?
– Я в агонии, – рыдала девушка. – Мои чувства к тебе…Я предаю Бога! Раз существуешь ты, значит существует и Он! Я хочу, чтобы Он убрал тебя из моей головы! Я больше не хочу думать о тебе, я больше не хочу видеть тебя. Я больше не хочу, чтобы ты прикасался ко мне… Но я не могу справиться со своими желаниями… Бог поможет мне!
– Бог? – Харон смотрел на Викторию добрыми глазами, но с какой-то неправдоподобной ухмылкой. – Виктория, – он поцеловал ее, прижимая к себе, – я запрещаю тебе вызывать меня. Я запрещаю тебе делать, даже пытаться делать на меня какое-либо магическое воздействие. Я запрещаю тебе даже думать обо мне, до тех пор, пока ты не будешь готова отдать то, что я прошу… или мне придется убить тебя.