Бей! Корсар из будущего - стр. 21
– Да где же я ее возьму?
– Тогда руби ему голову, и поехали дальше, и так сколько времени потеряли.
– Пощадите, дети у меня!
– А вы, когда возничего убивали, о его детках думали?
– Все скажу, все, только жизни не лишайте, – заканючил кучер.
– Черт с тобой, в Разбойном приказе сам все дьяку и расскажешь. Андрей, на полку для багажа его определи да привяжи покрепче, чтобы не сбег по дороге.
Мужика посадили на полку и его же гашником привязали к поручню.
– Андрей, давай сделаем так. Ты дорогу знаешь – садись в возок, за ездового будешь. Я же за тобой поеду, а лошадь твою в поводу поведу.
– Сперва к боярину едем?
– А то куда же, ты же сам говорил – сын у него болен.
Я повернулся к терпеливо ожидавшим женщинам.
– Сударыни, садитесь в возок! Мы сейчас едем в усадьбу боярина Татищева, там передохнете, и что-нибудь придумаем с ездовым.
Я помог женщинам подняться в возок и захлопнул дверцу. Андрей уселся на облучок, возок тронулся, я – за ним.
Проехав несколько верст, мы свернули с дороги и вскоре въехали в село.
Встречать нас вышел сам боярин. Был он встревожен, и едва обменялись приветствиями, как он подхватил меня под руку и повел в дом.
– Сыну вчера совсем худо стало, живот заболел. Думали – незрелых ягод наелся, а и сегодня не проходит. О тебе во Владимире еще по зиме слышал, вот и послал гонца за тобой. Помогай!
Я осмотрел парнишку. Мальчик двенадцати лет, на вид крепенький. Язык обложен, суховат, к животу притронуться не дает. Картина ясная – аппендицит, причем запущенный. По-хорошему его бы еще вчера оперировать надо было.
Я повернулся к боярину.
– Прости, имени твоего не знаю.
– Велимир.
– Операцию сыну делать надо, Велимир.
– Это как?
– Живот разрезать, лечить.
– Больно же! – ужаснулся боярин.
– Если не сделать операцию сегодня, через два-три дня твой сын умрет.
– Тогда делай, не медли, чего стоишь!
– Стол нужен, холста беленого прикажи слугам принести.
– Сейчас, моргнуть не успеешь, все сделаем, – подхватился Велимир.
Боярин, забыв про степенность, выбежал.
Вскоре слуги принесли стол, холста. Мы с боярином переложили парня на стол. Я напоил его настойкой опия, а сам стал мыть руки и раскладывать инструмент.
Боярин тихо уселся в углу, с тревогой наблюдая за моими приготовлениями и засыпающим на столе сынишкой.
– Велимир, ты бы вышел, подышал свежим воздухом. Зрелище не из приятных, вдруг плохо станет.
– Не станет, я не в одной сечи был, уж довелось повидать-то раненых и увечных.
– Ну сиди, коли так желаешь, только мне не до тебя будет.
Я протер твореным вином, или, иначе говоря – самогоном, операционное поле, им же промыл инструменты и руки.
– Ну с Богом!
Теперь для меня перестало существовать все, кроме оперируемого больного.
Когда я добрался до аппендикса, прошил его стенки кисетным швом и отрезал, он у меня прямо в руках стал расползаться. Как вовремя успел! Еще немного промедлили – он бы лопнул, и тогда гнойный перитонит обеспечен. А его лечить сложно и не всегда успешно, даже в условиях хорошей клиники, а уж в этих условиях – смертельного исхода не избежать.
Я с облегчением вздохнул, отшвырнул в медный таз удаленный аппендикс, снова протер руки и инструмент вином, сделал ревизию и наложил на слепую кишку в месте удаленного аппендикса несколько стежков. Дальше уже проще – зашить мышцы и кожу.