Бей или беги - стр. 17
А что касается меня, то, будь моя воля, я попросила бы высшие силы не создавать мое тело таким позорно легковозбудимым: стыдно признать, но я, как оказалось, мало чем отличаюсь от первобытной женщины, падающей в обморок при виде великолепного самца (хотя, честно говоря, я даже не думала, что такие мужские экземпляры вообще еще существуют).
При этой мысли у меня заныл низ живота и судорога желания сжала бедра. Горя от смущения, я оторвала взгляд от шотландца и начала медленно надевать пиджак.
Господи, как же я его ненавидела!
Наши сидения слегка подскочили, когда он плюхнулся на свое место и немедленно пристегнул ремень безопасности. Я наблюдала за ним краем глаза. Он снова изо всех сил вцепился в ручки кресла…
Видимо, еще придется попросить высшие силы сделать меня менее жалостливой. Потому что, хоть мне он и не нравился, но больно было видеть, как большой сильный мужчина, который обычно может постоять за себя, вдруг оказывается беспомощным перед лицом фобии. Мне казалось, это должно мучить его больше, чем кого-либо другого на его месте.
Мы сидели в напряженном молчании, а наш самолет постепенно снижался, приближаясь к земле.
– Представляю, как вы паритесь в своем пиджаке.
Мне не стоило отвечать, но я, в отличие от него, была доброй. А кроме того, понимала, что единственная причина, по которой он со мной заговорил, – потребность отвлечься. Просто из детского упрямства он не мог открыто признать, что нуждается в моей помощи. Поэтому я ответила, вложив в свой голос неприязнь, которую он хотел услышать:
– Я не парюсь.
– Паритесь-паритесь.
– Вы не знаете меня, чтобы судить, парюсь я или не парюсь.
– Детка, – вздохнул он, – да у тебя на лице написано все, что ты чувствуешь.
– Неправда. Спорю, что вы не догадываетесь, что я чувствую прямо сейчас.
– Желание прикончить меня с толикой жалости.
У меня даже челюсть отпала. Вот это интуиция у парня!
Он насмешливо вытаращил на меня глаза:
– Что, угадал? Прикончить – согласен. Но к черту вашу жалость, приберегите для других.
– Вы ужасный человек, вы это знаете? Действительно невыносимый. Есть ли хоть кто-то в этом мире, который думает по-другому?
– Вся моя семья. Коллеги. Друзья. Женщины, с которыми я занимаюсь сексом.
Краска бросилась мне в лицо от его откровенных слов… и картин, которые при этом пронеслись в моем воображении.
– Думаю, насчет последнего вы заблуждаетесь.
– Уверен, что нет, – он снова медленно смерил меня холодным взглядом и резко отвернулся. – Просто заносчивым принцессам вроде вас этого не понять. Вы выбираете мужчин, не способных вас возбудить, а потом утверждаете, что секс – это ерунда, а женщины, которые якобы получают от него удовольствие, – лгуньи.
Так вот как он думал.
– Я знаю, что такое хороший секс. Отличный секс! – заявила я.
Вообще-то это было давно и завершилось грандиозным предательством, но сути дела это не меняло.
Он пристально посмотрел на меня, пытаясь понять, говорю ли я правду.
– Я удивлен.
Чувствуя себя неловко под его сверлящим взглядом, я решила, что пора сменить тему:
– А ваша семья… ваши родные знают, какой вы грубый?
– Откуда? С ними я хороший.
– А, так вы признаете, что плохо вели себя со мной?
– Может быть. Может, я был вынужден.
Этот загадочный ответ разозлил меня больше, чем все, что он сказал до сих пор: