Бетагемот - стр. 49

Там, внизу, что-то шевелится.

– Че-орт! Свет выключи…

– Прости. – Она притемняет фонарь. – Рама, это ты?

Со дна поднимается Бхандери. Механический шепот:

– Лени… привет.

Наверно, повезло, что он ее еще помнит. Черт, что он вообще еще может говорить. Когда перестаешь бывать на станции, не просто гниет кожа. Не просто размягчаются кости. У отуземившегося рифтера стирается кора головного мозга. Если позволить бездне слишком долго вглядываться в тебя, все метки цивилизации тают, как лед в проточной воде. Кларк представляет, как со временем разглаживаются извилины мозга, возвращаясь к примитивному состоянию рыбы, более подходящему к подобной среде.

Рама Бхандери еще не так далеко ушел. Он даже иногда появляется внутри.

– К чему такая спешка, что накрылось? – жужжит ему Кларк, не слишком надеясь на ответ.

Но ответ она получает.

– Накры… дофамином, наверно… эпи…

Через секунду до нее доходит. Дофаминовый приход, накрыло его. Неужели он еще настолько человек, что способен на каламбуры?

– Нет, Рама, я хотела спросить, куда ты спешишь?

Он зависает рядом с ней черным призраком, еле видимый в смутном мерцании фонаря.

– А… а… я не… – голос затихает.

– Бабах, – снова начинает он после паузы. – Взрыв. Сли-ишком ярко.

Толчок, вспоминает Кларк. Такой сильный, что разбудил ее.

– Что взорвали? И кто?

– Ты настоящая? – рассеянно спрашивает он. – Я… думал, ты гистаминовый глюк.

– Я Лени, Рама. Настоящая. Что взорвалось?

– Или ацетилхолино… – Он поводит ладонями перед лицом. – Только меня не ломает…

Бесполезно.

– …она мне больше не нравится, – тихо жужжит Бхандери. – А он гонялся за мной…

У Кларк перехватывает горло. Она придвигается к нему.

– Кто? Рама, что…

– Уйди… – скрежещет он. – Моя… территория.

– Прости, я…

Бхандери разворачивается и плывет прочь. Кларк, подавшись было следом, останавливается, потому что вспоминает: есть другой способ.

Она усиливает свет фонаря. Под ней еще висит мутная туча – над самым дном. В такой плотной ленивой воде она продержится много часов.

Как и ведущие к ней следы.

Один – ее собственный: узкая полоска ила, взбитая ее движением с восточного направления. Другой след отходит от него под углом 345 градусов. Кларк движется по нему.

Так она попадет не к «Атлантиде», скоро соображает она. След Бхандери уходит левее, мимо юго-западного крыла комплекса. Там, насколько она помнит, смотреть не на что. Разве что на «поленницу» – склад частей, сброшенных в расчете на продолжение строительства, когда корпы только появились здесь. И правда, вода впереди светлеет. Кларк приглушает свой фонарь и сонарит яркое пятно впереди. Возвращается жесткое геометрическое эхо объектов, заметно превышающих рост человека.

Она устремляется вперед. Размытое пятно превращается в четыре точечных источника света по углам «поленницы». Штабеля пластиковых и биостальных пластин лежат на поддонах в пределах освещенного участка. Изогнутые запчасти для обшивки корпуса торчат из ила зарослями устриц. В туманной дали виднеются большие тени баков, теплообменников, кожухов аварийного реактора, которые так и не пустили в ход.

А даль действительно туманная, понимает Кларк. Гораздо мутнее обычного.

Погрузившись в водяной столб, она зависает над индустриальным пейзажем. Что-то вроде мягкой черной стены перегораживает свет дальнего фонаря. Она этого ожидала после разговора с Бхандери. И вот перед ней молчаливое подтверждение: огромное облако ила, взбитое со дна и невесомо зависшее после недавнего взрыва.