Бетагемот - стр. 24

Монстр судорожно вздрагивает и умирает. Челюсть отвисает нелепой створкой подъемного моста, извергая воду с мясом.

В нескольких метрах от нее на поверхность Невозможного озера тихо опускаются клочья тела в остатках гидрокостюма, вокруг извиваются кишки.

– Ты в порядке?

Лабин рядом с ней. Она мотает головой – не в ответ, а от изумления.

– Нога… – Теперь, когда все кончилось, боль еще сильнее. Лабин ощупывает рану. Кларк взвывает – вокодер превращает крик в механический лай.

– Берцовая сломана, – сообщает Лабин. – Зато кожа цела.

– Это «кальмар»… – Она чувствует по всей ноге леденящий холод. И, чтобы забыть о нем, спрашивает, указывая на дубинку на икре у Кена:

– Сколько зарядов выпустил в ублюдка?

– Три.

– Ты… просто пропал. Он тебя всосал. Повезло еще, что не перекусил пополам.

– С таким типом кормления жевать некогда. Замедляется процесс всасывания. – Лабин оглядывается по сторонам. – Подожди здесь.

«Да куда я денусь без ноги?..»

Она уже чувствует, как икра немеет и от души надеется, что «кальмар» уцелел.

Лабин, не торопясь, подплывает к трупу. Его гидрокожа прорвана в десятке мест, из вспоротой груди торчат блестящие трубки и металл. Парочка миксин лениво отплывают от останков.

– Лопес, – жужжит Лабин, разглядев нашивку на плече. Ирен Лопес отуземилась полгода назад. У пункта питания ее не видели уже несколько недель. – Ну вот, на один вопрос ответ есть.

– Не обязательно.

Еще содрогающееся чудовище опустилось на поверхность озера рядом с Лопес и погрузилось немногим глубже: чтобы утонуть в растворе такой плотности, надо быть камнем.

Лабин оставляет труп и переходит к туше. Кларк следует за ним.

– Это не та тварь, что цапнула Джина, – жужжит Лабин. – Зубы другие. Гигантизм у минимум двух видов костистых рыб в двух километрах от гидротермального источника. – Запустив руку в разинутую пасть, он выламывает один зуб. – Остеопороз, возможно и другие признаки дефицита питания.

– Не мог бы ты отложить лекцию и для начала помочь мне с этой штукой? – Кларк указывает на свой «кальмар», который пьяно кружит в темноте у них над головами. – С такой ногой мне вплавь до дома не добраться.

Лабин всплывает и приводит аппарат к повиновению.

– Придется везти обратно, – заявляет он, подводя «кальмара» к ней. – Вот это все.

«Все» относится к выпотрошенным останкам Лопес.

– Это может быть не то, что ты думаешь, – говорит Кларк.

Кен перегибается и ныряет в Невозможное озеро в поисках своего «кальмара». Кларк наблюдает, как он работает ногами, преодолевая подъемную силу.

– Это не Бетагемот, – тихо жужжит она. – Он бы не одолел такого расстояния.

Голос ее спокоен, как любая механическая карикатура на голос в этих местах. Слова звучат резонно. А вот с мыслями не то. Мысли замкнулись в петлю, в мантру, порожденную подсознательной надеждой, что бесконечное повторение сделает желаемое реальностью.

«Не может быть не может быть не может быть…»

Здесь, на бессолнечных склонах Срединно-Атлантического хребта, столкнувшись с последствиями своих поступков, догнавших ее на самом дне мира, она может встретить их лишь отрицанием.

Ахилл Дежарден не сразу стал самым могущественным человеком в Северной Америке. В свое время он был просто мальчонкой, подрастающим в тени горы Сент-Илер. Но и тогда оставался эмпириком, прирожденным экспериментатором. Первая его встреча с Комитетом по научной этике состоялась в восьмилетнем возрасте.