Бетагемот - стр. 21
Хотя и не сказать, что такого уже не случалось, отмечает про себя Кларк.
Они с Лабином плавно скользят вдоль трещины в застывшем конусе древней лавы. «Атлантида» осталась далеко позади. До Невозможного озера еще много километров. Ни налобные фонарики, ни фары «кальмаров» не горят. Пара движется при смутном свечении сонарных экранов. Столбы и валуны отображаются на них изумрудными линиями, отмечается малейшая перемена давления в окружающей тьме.
– Роуэн считает, что дела плохи, – жужжит Кларк.
Лабин не отзывается.
– Она думает, если это и впрямь окажется Бетагемот, «Атлантиде» угрожает всеобщий когнитивный диссонанс. Все заведутся.
По-прежнему – молчание.
– Я ей напомнила, кто здесь главный.
– И кто же, если не секрет? – наконец жужжит Лабин.
– Брось, Кен. Мы можем парализовать их жизнь в любой момент, когда вздумается.
– У них было пять лет для решения этой проблемы.
– И что им это дало?
– И пять лет, чтобы сообразить, что они превосходят нас в числе двадцать к одному, что нашим специалистам с ними не сравниться, и что группа прокачанных водопроводчиков с антисоциальными наклонностями вряд ли представляет серьезную угрозу в смысле организованного противодействия.
– Все обстояло точно так же и в первый раз, когда мы подтерли ими пол.
– Нет.
Она не понимает, зачем он это делает. Именно Лабин поставил корпов на место после их первого – и последнего – восстания.
– Слушай, Кен…
Их «кальмары» внезапно оказываются совсем рядом. Почти соприкасаются.
– Ты же не дура, – жужжит Кен, заставив ее уязвленно затихнуть. – И сейчас не время валять дурака.
Его вокодер рычит из темноты:
– В те времена они видели, что за нашей спиной поддержка всего мира. Знали, что нам помогли их выследить. Подозревали за нами какую-то наземную инфраструктуру. По меньшей мере, они знали, что стоит нам свистнуть, как они окажутся мишенью для любого, кто знает широту-долготу и располагает самонаводящейся торпедой.
На ее экране возникает большой светящийся акулий плавник – из морского ложа торчит массивный каменный зубец. Лабин ненадолго скрывается по ту сторону.
– А теперь мы сами по себе – продолжает он, вернувшись к ней. – Связей с сушей не осталось. Может, наши все погибли. Может, перешли на другую сторону. Ты хоть помнишь, когда нам в последний раз давали смену?
Она вспоминает – с трудом. Всякому, кто подстроен под гидрокожу, здесь уютнее, чем в компании сухопутников, но в самом начале несколько рифтеров ушли наверх. Давно, когда еще оставалась надежда переломить ситуацию.
А с тех пор – никого. Любоваться концом света, рискуя собственной шкурой – не лучший вариант отпуска на берегу.
– Мы теперь так же напуганы, как корпы, – жужжит Лабин. – И так же отрезаны от всех, а их около тысячи человек. Нас при последней перекличке набралось пятьдесят восемь.
– Не меньше семидесяти.
– Отуземившиеся не в счет. Для боя годны пятьдесят восемь, и не больше сорока при необходимости выдержат неделю в полном тяготении. А сколько таких, у кого возникнут проблемы с подчинением?
– У нас есть ты, – говорит Кларк. Лабин, профессиональный охотник-убийца, недавно освобожденный от любых уз, кроме самодисциплины.
«Не какой-нибудь там водопроводчик», – размышляет она.
– Так слушай меня. Я начинаю думать, что нам придется действовать на опережение.