Бесы Черного Городища - стр. 22

– Понятно, – протянул глубокомысленно Иван, – купчина твой явно не промах. Но зачем ему Наумка? Или решил его за мошну потрясти? Но у дисконтера в клиентах деловые значатся, а твой купчина, судя по всему, мужик с понятиями и не стал бы связываться. Весь город знает о Наумкиных покровителях. Впрочем, теперь можно только гадать по поводу его интересов. Жаль, что ты купца упустил!

– Это еще не все. – Корнеев посмотрел на них и вовсе печально. – Вернулся я на рынок, обсказал Черненко все, как положено, велел, чтоб тотчас доложил, если этот купчина снова появится, а сам прямиком в управление. Только вышел на Миллионную, смотрю, один из людей купца объявился и на углу возле Почтамта болтается. Рослый такой, в поддевке, в юфтевых сапогах и плисовых штанах. На голове картуз с лаковым козырьком. Я его по одежке узнал, а лица не разглядел под картузом, слишком низко он его надвинул. Я тут же зашел в табачную лавку, купил дюжину папирос, выхожу на улицу, парнина толкается среди извозчиков на стоянке. Я – в трактир, выпил квасу, вышел оттуда, смотрю, он разглядывает напротив витрину галантерейной лавки. Я – в гостиницу «Кандат», спросил портье, не поселился ли у него человек, похожий на моего купчину, нет, говорит, никого похожего не было. Оглянулся, парнина маячит у входа… Словом, пришлось изобразить, что я живу в гостинице, а после уходить дворами.

– Значит, тебя засекли, – сказал Иван и принялся скручивать уже третью за день самокрутку. – Где-то прокололся! Но что-то слишком уж откровенно они тебя пасли! Хотели показать, что не боятся, или решили попугать?

– Это зависит от того, за кого они Савелия приняли! – сказал Алексей. – Если за полицейского, то такая наглость просто вызывающа, если за себе подобного, то вряд ли стали бы церемониться. Надавали бы по шее или пришили в первом же глухом переулке.

– А по мне, Корнеюшка, – сказал Иван ласково и пыхнул несколько раз самокруткой, выпустив в окно клубы черного, как из пароходной топки, дыма, – у тебя голова помутилась от грядущих неприятностей. Через два дня Михалыч появится, а вы с Черненко никак Наумку и его шаромыжников на нары не законопатите. Оборзели они, просто спасу нет, а вы все миндальничаете, вокруг да около ходите. Видно, мужик этот, купец, шустрее тебя оказался и по-своему с Наумкой разобрался. Иначе откуда у жидка фингал нарисовался?

– Так то и Дунька могла запузырить, – вздохнул Корнеев и с тоской посмотрел на Ивана, – она баба заводная.

– Дунька не Дунька, но тебе мой совет, Корнеюшка, дуй-ка ты на базар и забудь про купчину! – Глаза Ивана блеснули. – Я тебе по секрету скажу: Михалыч перед отъездом приказ подписал, дескать, кто из агентов карманника или еще какого жулика в холодную определит, то ему половина от того барыша, что вор поимел, в награду переходит, да вдобавок еще десятая доля – премия, так сказать!

– Врешь? – Лицо Корнеева оживилось. – Опять провести хочешь?

– А это твое дело, – Иван пожал плечами и смерил его равнодушным взглядом, – хочешь, верь, а хочешь, не верь! Мы вот с Алешкой тоже решили после обеда на базаре попастись. Лишние финажки кому помешают?

Корнеев натянул картуз на голову, встал со стула и сказал:

– И впрямь дело говоришь, Иван! Засиделся я тут с вами! – И, кивнув на прощание, вышел из кабинета.