Бесстрастный - стр. 5
К треску ветвей добавляются быстрые шаги и надрывное дыхание вперемешку с… плачем?
Вскочив, хватаюсь за перила веранды. Скрыться в доме успею, но следы не замести. Я не ожидала вторжения.
Теперь уже явно слышу женский плач и отрывочные слова запыхавшейся молитвы.
Навстречу мне хромает молодая женщина. Истерзанная, вся в крови. Из-под разорванной кофты виднеются покрытые синяками и царапинами руки. В спутанных волосах застряли листья и сучки. По левой руке, прижатой к ее боку, стекает кровь, капает на покрытую сосновыми иглами землю. В правой руке большой сверток, который она прижимает к груди.
– Вы ранены! Кто вы? Вам нужна помощь…
Не успеваю договорить или сойти с крыльца, как слышу ее запыхавшееся: «Нет!»
Несколько секунд она молча смотрит на меня, и постепенно отчаяние в ее глазах сменяется надеждой. Спутанные волосы не позволяют полностью разглядеть ее лицо, но я замечаю опухшую скулу и кровоподтек на лбу.
Вздохнув, она кивает, как будто принимает решение. Постанывая от боли, наклоняется и кладет сверток на землю. Ее бледное лицо застывает маской боли и отчаяния.
Я снова пытаюсь к ней подойти, но она машет рукой, не подпуская ближе. Подошвой стирает с земли свои следы, засыпает их листьями и сосновыми иглами.
– Они уже близко и не успокоятся, пока не найдут меня. Мне от них не спастись, но они не знают, что ребенок со мной, – хрипит, запахивая разодранную, окровавленную одежду. – Закройся в доме и сиди тихо! Не выходи до завтрашнего утра…
Ее голос затихает. Пошатываясь, она направляется обратно, откуда пришла. Левая рука безвольно свисает, по пальцам бегут ручейки крови, собираются на кончиках пальцев толстыми каплями. Она стирает их рваным подолом, чтобы не оставлять следы на земле.
В последний раз глянув на оставленный на земле сверток, всхлипывает.
– Позаботься о нем, как о своем собственном, умоляю тебя! А завтра отнеси на седьмой участок, там он будет в безопасности. – Незнакомка машет здоровой рукой, показывая направление. Проводит ладонью по лицу, оставляя полосы грязи и крови. Каждое слово, каждый шаг даются ей с огромным трудом. – Нико! Отнеси его к нему… – Всхлипнув, исчезает за деревьями. Идет напролом через кусты, шатаясь и плача.
Требуется несколько секунд, чтобы оттаять от шока. Из всей развернувшейся перед моими глазами сцены мое изумленное сознание вычленяет самое главное.
– О ком я должна позаботиться? Эй, подождите! Куда вы?! Вам плохо, вы истекаете кровью… – Спешу вслед за женщиной, но она уже скрылась за деревьями. – Вернитесь! Я вам помогу…
Я и себе самой сейчас затрудняюсь помочь, не говоря уж о посторонних, но все равно не хочется отпускать ее, раненую, избитую, на грани обморока или чего похуже.
За моей спиной раздается писк.
На ледяных, недавно оттаявших прелых листьях и сосновых иглах лежит сверток, из которого виднеется детский кулачок. Крохотные пальчики сгибаются, разгибаются, словно рисуют в воздухе. Подхватываю ребенка на руки, кутаю в жакет. Кто эта женщина?! Положила дите на ледяную землю, бросила с незнакомкой… ничего толком не объяснила.
Могла хоть в руки мне передать ребенка… Хотя нет, она не хотела подходить к веранде, чтобы не оставлять кровавые следы. Когда уходила, шаркала, раскидывая листья, чтобы преследователи не нашли след.