Бессрочные тайны - стр. 8
В Ялте, где они отдыхали дикарём пару недель, юный спортсмен-отличник заставил деда жать силомер, чтобы собственными глазами лицезреть, на сколько килограмм будет превышен его только что установленный личный рекорд, 34 кг. Дед помял силомер левой рукой, как бы разминаясь и примериваясь. Ради интереса Александр посмотрел на отклонение стрелки, по результатам разминки левой руки – 80 кг.
– Нет, жать буду правой рукой, – сказал дед, – у левой руки кисть ранена бомбовым осколком. Зачем рисковать, вдруг швы разойдутся, так с этим хлопот здесь на курорте с тобой не оберёшься.
– Жми правой, дед, – посоветовал дотошный внук, – мне просто интересно, насколько килограмм ты мой личный рекорд превысишь. У нас в классе силачи тоже жмут за тридцать, по их словам. Я-то первый раз силомер жал…
– И сразу личный рекорд, – пошутил дед. – А я, честно говоря, силомер ни разу не жал. Последняя риска у него сто килограмм показывает, предполагаю мне, по силам превзойти этот предел…
– Это вряд ли…
– Тёзке Сергеичу, дурню, посвящаю свою жим, – сказал дед, взял силомер в огромную мужицкую правую лапищу и сжал на всю катушку. – Получите и распишитесь… – Он протянул силомер внуку. – Сколько?..
Жим был за 100 кг, хорошо ещё силомер не треснул пополам или на несколько частей. Александр с круглыми от возбуждения глазами только и выдохнул, глядя на гнутую стрелку, упёршуюся в металл за пределом шкалы:
– Вот, это да… – и тут же без паузы спросил. – А какому такому тёзке-дурню Сергеичу ты свой жим посвятил?
– Есть такой лысый вождь, что Крым щирым хохлам отписал, не подумавши, от мозга большого и жирного, в котором извилин нема…
Потом, конечно, Александр в той же Ялте на городском пляже узнает от деда, кому Крым вместе с городом русской славы Севастополем, российскую жемчужину, отписал этот неумный лысый вождь, но сам себе на уме, во всем его расцвете дурашливости и коварства. Но больше испытывать силу деда силомерами Александр в Ялте и потом не решался, так ведь можно в большие незапланированные траты ввести его, а ведь столько надо было объехать на катере, посмотреть: Ласточкино гнездо, Алупка и Воронцовский дворец, Никитский сад, Гурзуф, Алушта, Новый Свет, Судак…
А еще дед с первого класса школы приучил внука к дальним лыжным прогонам по живописным местам Быково, Ильинской, Удельной. На лыжах зимой на каникулах и выходные дни, а летом были дальние поездки на велосипедах на разные пруды с непременным купанием. Александр догадывался, что привязанность к нему деда связана с тем, что, как рассказывала бабушка Мария, он мечтал о рождении сына, а бабушка дважды подарила мужу двух дочерей, маму и тётку Александра, – вот и досталась ему случайно крепкая мужская дружба и неравнодушная любовь деда. У авторитетного деда-железнодорожника и на стадионе на катке, и на лодочной станции Быковского пруда были давние знакомые, поэтому Александр запросто мог проходить на каток и кататься на лодке бесплатно со своими школьными друзьями и соседскими знакомцами. Казалось, мелочи, пустячки – но приятно. А триумф родства был тогда, когда они с дедом приезжали на старинных довоенных велосипедах на стадион: дед садился на трибуну, внук выходил на футбольное поле центральным нападающим, а куча болельщиков вокруг авторитетного деда росла, как на дрожжах. Знамо дело, Александр под внимательными взглядами деда и его свить творил возможное и невозможное, чтобы отметиться хет-триками и покерами.