Бессмертники - стр. 38
Клара улыбается по-кошачьи: острые клычки, блеск в глазах.
– “В поисках бессмертия”, – заявляет она.
Роберт держит лицо Саймона в ладонях. Саймон только что проснулся в ужасе после очередного дурного сна.
– Чего ты так боишься? – спрашивает Роберт.
Саймон качает головой. Четыре часа дня, воскресенье, и почти весь день они провалялись в постели, не считая получаса, когда ели яйца в мешочек и хлеб с вишнёвым вареньем.
Слишком уж всё хорошо – хочет он сказать, – это ненадолго. Следующим летом ему исполнится девятнадцать – долгая жизнь для кошки или птицы, но не доя человека. Он никому не рассказывал ни о гадалке с Эстер-стрит, ни о её приговоре, а срок как будто приближается с удвоенной скоростью. Однажды в августе он, прыгнув в тридцать восьмой автобус, доезжает до парка “Золотые ворота” и шагает по каменистой тропе до мыса Лендс-Энд. Кипарисы, полевые цветы, развалины купален Сатро. Сто лет назад здесь был настоящий человеческий аквариум, теперь от него остались руины. Но ведь были же они роскошными когда-то! Даже рай – в первую очередь рай – и тот не вечен.
Зимой “Корпус” начинает готовить весеннюю программу, “Миф”. В первой части Томми и Эдуардо изображают Нарцисса и его Тень, в точности повторяя движения друг друга. Затем следует “Миф о Сизифе”: девушки исполняют ряд движений, что-то вроде рондо. В заключительной части, “Мифе об Икаре”, у Саймона первая в жизни главная роль: он – Икар, Роберт – Солнце.
На премьере он парит вокруг Роберта. Круги сужаются. За спиной у него пара широких крыльев из воска и перьев, как те, что сделал доя Икара Дедал. Оттого что приходится танцевать с девятью килограммами за спиной, у Саймона кружится голова, и он рад, когда Роберт наконец снимает с него крылья, пусть это и означает, что воск растаял, а Саймон – Икар – должен погибнуть.
Когда музыка – “Варшавский концерт” Ричарда Аддинселла – близится к кульминации, душа Саймона будто взмывает над землёй. Тоска по родным теснит ему сердце. “Видели бы вы меня сейчас!” – думает он. Но никого из родных рядом нет, и он льнёт к Роберту, когда тот выносит его на руках в середину сцены. Свет вокруг Роберта затмевает всё: и зрителей, и других артистов, что смотрят на них из-за кулис.
– Я тебя люблю, – шепчет Саймон.
– Знаю, – откликается Роберт.
За громкой музыкой никто их не слышит. Роберт опускает Саймона на пол. Саймон ложится, как учил Гали: ноги поджаты, руки тянутся к Роберту. Роберт, прикрыв Саймона крыльями, отступает вглубь сцены.
Конец ознакомительного фрагмента.