Бессердечный принц. Раскол - стр. 6
Последний приказ я пропустила мимо ушей.
3. Глава 3
Княгиня Ольга
Злость толкала в спину мимо десятка ошарашенных лиц.
Придворные косились вслед, а охранники вставали по стойке смирно, едва слышали мои шаги.
Я была на сто процентов уверена, что новость о ссоре с его императорским высочеством разлетится по этажам уже через час. Если не меньше.
Первым докладывать о произошедшем в зону отдыха прислуги поскачет секретарь Алексея, Илюшенька. Вот уж кто главный сплетник на весь дворец. Ни одно событие не проходило мимо его глазок и ушек.
Потому-то императорская семья ценила Илью Корфа: он служил и нашим, и вашим. Доносил на сына отцу и сыну на отца, чтобы стрясти побольше привилегий. Император и Алексей об этом, конечно, знали, но использовали сведения каждый в своих целях.
Потрясающие отношения. А с виду счастье и благополучие на фотографиях в журналах.
— Ваше Сиятельство! Ваше Сиятельство! — окликнул меня кто-то.
Резко притормозив, я развернулась на каблуках и нос к носу столкнулась со знакомой рыжей девицей. Она тяжело дышала и протягивала мне сумочку. Ее глаза блестели от чрезмерной физической активности, грудь судорожно вздымалась под черным платьем с кипенно-белым передничком.
— Как зовут? Давно работаешь? — сухо поинтересовалась я.
Рыжая точно не из постоянных работников. Я бы запомнила такой яркий медный цвет волос и оленьи глазки с ореховым оттенком радужки. Сейчас ее кожа почти сливалась с тканью кружевного передника, а на личике в форме сердечка застыл испуг.
Служанка с опаской отодвинулась от меня, будто я могла причинить ей вред.
— О-оксана, Ваше Сиятельство, — она склонила голову, демонстрируя небрежность прически.
Несколько прядей выбилось из пучка, а накрашенные ресницы с бровями требовали мыла с водой. Макияж, татуировки, яркие цвета в одежде и украшения на слугах не приветствовались во дворце. Из косметики девушкам разрешали пользоваться только прозрачным блеском для губ или гигиенической помадой без цвета. Некоторым еще позволяли корректировать лица при помощи тональных средств, если на коже обнаруживались высыпания.
«Прислуга Зимнего дворца всегда незаметна и безлика» — гласило непреложное правило.
— Совет на будущее, Оксана, — я низко склонилась к оттопыренному уху. — Сотри макияж и поправь волосы. Никогда не кричи людям, стоящим выше тебя по положению, иначе кто-то обязательно донесет. В местном серпентарии доносы пишутся быстрее, чем ты причесываешься.
Оксана похлопала ресницами, потом кивнула и присела в книксене. Она застыла в нем до тех пор, пока я не отошла от нее.
Сожрут и не подавятся. Девочки подобного типажа в Зимнем дворце надолго не задерживались.
Причин тому много: кто-то подпадал под обаяние местных офицеров или аристократов, кто-то уходил в декрет и не возвращался. Подобное не поощрялось, ведь считалось, что из молодых матерей никудышные работники.
А кого-то попросту уничтожали местные пираньи.
Ценились доносчики, лгуны, восхвалители императорских достоинств. Скажешь слово поперек — уволен, сделаешь что-то не так — уволен. Преступишь закон…
Я судорожно вздохнула и сжала кулак, чувствуя, как магия распространяется по телу живым теплом.
Расстрел без права на амнистию, тюремное заключение — так поступали с магами-отступниками. С теми, кто родился с даром хаоса, усиливающим природные способности.