Бессердечная - стр. 17

Пиво пенится, а Марьяновна жмется и не знает с чего начать. Молчу, жду, пока созреет и выразит мнение, на которое мне глубоко поровну.

— Что желаете? — радостно улыбается бармен, поправляя бабочку и игнорируя недовольное выражение моего лица. Того гляди растечется по стойке перед Мариной.

— Виски, — твердо говорит Стерлядь и ловит мой недоуменный взгляд, — с кока-колой.

— Мигом!

— По-моему, только у меня сегодня легализировано право пить алкоголь, — фыркаю я, пытаясь сгладить неловкое молчание. — Женщине вреден спирт в любых количествах.

— Сказал мой пьяный хахаль, — иронично замечает Марина.

Ой, не могу. Держите меня под ручки, пока на полу от смеха не задохнулся.

— Ха-ха.

— Не шучу, мне так заявил генеральный, — отзывается Стерлядь рассеянно, осторожно беря в руки поданный бокал.

— Что я пьяный?

— Что ты любовник, — с укоризной смотрит Марина, будто все проблемы произошли из-за меня.

Нет уж, перевалить ответственность не получится. Я не виноват в том, что какой-то кретин любит сболтнуть лишнего при начальстве. Правда, легче от этого не становится. Уволят меня, а Марьяновна продолжит работу. Нижестоящий по должности — всегда главный козел.

Сколько ни думай, а смысла расстраиваться нет. Напишу, что есть, затем вернусь к космической фантастике. Можно просто сменить издательство или уйти на интернет-площадки. Хотя каюсь — это был классный эксперимент. 

— У меня вчера был день рождения, — между делом говорит Марина, заставляя вернуться из мыслей в реальный мир.

И зачем так ошарашивать? Похоже, изумление на моем лице становится слишком явным, поскольку Стерлядь усмехается и выпивает залпом половину бокала со своим тошнотворным коктейлем.

— Ты думал, у меня не бывает дней рождений?

— Я просто считал, что демоны из адских котлов празднуют исключительно Вальпургиеву ночь и Хэллоуин, — пожимаю плечами, чувствуя, как хмель ударяет в голову и заставляет болтать всякую чушь. 

Иногда я сам не понимаю, что мелю. Язык бы в глотку поглубже засунуть, дабы не позорил своего хозяина. Благо, Марьяновна в настроении слушать глупые шутки и только кивает бармену, чтобы повторил коктейль.

— Мне вчера исполнилось двадцать шесть лет, — Марина смеется, а я провожу в голове нехитрые подсчеты. Выходило с трудом, но мне все же удается соотнести даты.

— Получается я вас на шесть месяцев старше. Родился в ночь с тридцать первого на первое января, — хмыкаю я, поднимая пустой бокал на крики «гол».

Все, я уже немного в ноль. Можно не напрягаться с вежливостью.
Перевожу взгляд на Марину, поймав внимательный взор. Она будто изучает меня, пытается что-то понять. 

— Новогодний подарок?

Кого задолбали подобные шуточки? Поднимите руки! Да, я в праздник, прямо в первой половине ночи. 

— Именно поэтому мне дарят один презент, ибо: «Вот, Кирюша, на Новый год и день рождения!», — я закатываю глаза и высказываю свои детские обиды. Прямо чувствую, как моя внутренняя баба обиженно надувает губы. Тьфу, гадость какая. 

— Теперь можно тебя не поздравлять. Мы же тридцать первого не работаем, — Марина поставила локти на стойку и уперлась подбородком в ладони.

Я пытался переварить услышанное, непонимающе глядя на Стерлядь. Какие поздравления? Меня уволили.

— Нельзя тебя увольнять, Ливанский. Над кем мне тогда издеваться? Никто не посмеет тебя вышвырнуть, пока я не разрешу, — прочла мои мысли ведьма и выпрямилась на стуле, широко улыбаясь.