Беспредельщик - стр. 38
– Добрый совет. Будешь зарываться, они ее убьют.
– Я тогда ни для кого свинца не зажму. Так и передай им.
Их перебивает быстрый стук каблуков. Разговор стихает.
– Господа, прошу прощения, – узнаю голос блондинки. – Нам пора готовиться… Нет, Александр, не входите! Вам нельзя. Видеть невесту до свадьбы – плохая примета.
– Я ее два дня не видел.
– Счастья не будет в доме. В полдень она вся ваша, – голос блондинки падает на октаву, становится чарующим, с нотками тайны. – А пока нам нужно подготовиться к самому важному дню в ее жизни.
Я понимаю, что сейчас войдут и отшатываюсь от двери. После подслушанного разговора горят щеки. Мне хочется, чтобы вместо свадебной распорядительницы это был Алекс. Отец согласился не резать меня на куски Толе назло, но меня не примут. И я могу их понять: подстилку кинувшего их должника младший сын берет в жены вместо публичной казни. Брат прав: за спиной их ждут позор и насмешки. Единственный кого я не понимаю – Алекс. Его лишили наследства – за это он мстит нашим браком? После предупреждения «будешь зарываться, ее убьют», леденящий страх, как острая игла входит в сердце.
Дверь широко распахивается. Блондинка, сияя улыбкой, стоит на пороге. На ней шикарный брючный костюм – темно-бордовый, с открытыми плечами. Очки другой формы, но с неизменной черной оправой. Волосы тщательно уложены, естественный макияж безупречен. Она такая счастливая, словно сама выходит замуж.
Я пытаюсь увидеть в коридоре Алекса, не успеваю – дверь закрывается.
– Доброе утро! Готовы к самому важному дню? – блондинка замечает, что я только встала, не причесана, на мне кружевной халат. – Выпьем по чашечке кофе и приступим?
Самый важный день. Ложь! Самый важный день – когда я родила Полинку. Вернее, это была грозовая ночь. Я стонала в постели, до крови кусая белые губы. Толе это надоело, он позвонил в скорую и сказал, что «женщина рожает».
Не хочу кофе. Но домработница приносит кофейник на подносе, молочник и две чашки. На тарелке горка печенья с шоколадной крошкой, свежие круассаны с абрикосовым и клубничным джемом, мгновенно напомнившие о Полинке. Блондинка разливает кофе, весело болтая, какой прекрасной будет моя свадьба, словно не замечает, как невеста бледна.
– Вы знакомы с Алексом? – спрашиваю я, мне кажется, она не совсем посторонний человек в семье. Посторонних здесь нет вообще.
– Больше с его отцом. Я супруга одного из его заместителей.
– Отец Алекса… – я отвожу глаза. – Меня не одобряет?
– Что вы… – блондинка с негромким стуком ставит чашку на стол. – У них… непростые времена. Но ведь главное – чувства.
Я слушаю медовое вранье. Блондинка производит впечатление умной женщины: лишнего не сболтнет.
– Бедный Алекс… После того, что случилось, был сам не свой. Расправа, шрамы… – до меня доходит, она хочет сказать, что семья обвиняет в этом меня. – Отец сильно переживал, Алекс любимый сын. Но надейтесь, он оттает, я уверена.
Блондинка нервничает и пытается сгладить углы. Я долго вращалась среди таких людей. Я их знаю. Любимых сыновей не лишают наследства. Алекса послали следить за тем, как Толя распоряжается деньгами семьи. Он провалил задачу – из-за меня. Так они думают. Из-за меня накосячил, горел, чуть не погиб. Семья могла в нем разочароваться. Или здесь что-то глубже... Замужем за ним я не в безопасности буду, напротив. Я не хочу вызвать гнев семьи, но, видимо, придется стать странным козырем в руках будущего мужа в только ему понятной войне. У меня ничего нет. Ничего, кроме проблем и дочки – я не знаю, чем я могу помочь Алексу. Может быть, он действительно влюблен? Несмотря на мою ложь и оставленные шрамы? Он так хотел меня…