Беспредел и тирания. Историко-политические очерки о преступлении и наказании - стр. 60

О, не спешите впадать в кручину относительно судьбы лучших людей! У Рабле все продумано!

«На содержание обители Гаргантюа определил в год два миллиона триста шестьдесят девять тысяч пятьсот четырнадцать нобилей с изображением розы, каковую сумму монастырская казна должна была получать в виде гарантированной земельной ренты, в подтверждение чего Гаргантюа выдал особые грамоты»130.

Ну вот, видите, все и разрешилось. Не останутся лучшие люди голодными. И туалетные комнаты не пропадут в запустении. Два с лишним миллиона нобилей земельной ренты, это вам не баран чихнул! Это, знаете ли, сумма! А? Что такое земельная рента? А это денежка, которую мужик платит за право землицу пахать, да урожай на ней собирать. Вот он вспашет, засеет, обиходит, от вредителей обережет, соберет, на базар отвезет, продаст, налоги королю заплатит, ну – и монастырю арендную плату не забудет. Так, нобиль за нобилем, два миллиона триста… – ой, опять со счета сбился – короче, очень много нобилей в год и накапает. И на покушать хватит, и на лошадок с соколами, и на всякое другое разное.

Вот так видит себе идеальное устройство общества великий европейский гуманист Франсуа Рабле. Со всем почтением должен доложить, что и остальные великие гуманисты от него не далеко ушли. Кого ни возьми, хоть Мора, хоть Кампанеллу – везде лучшие люди занимаются разнообразной благородной умственностью, а на них рабы и прочий подлый народец горбатится. Ибо гуманизм! Все для человека. Он, человек, знаете ли, ни в чем не должен нуждаться! Ну, это если мы правильно друг друга понимаем и говорим о человеке в лучшем смысле слова. То есть, о лучшем человеке. Вот, он и не нуждается…. А причем здесь крестьяне и прочие гардеробщики с гранильщиками?

Здорово ошибаются те, кто полагает, будто последние две с небольшим сотни лет торжества «вроде бы демократических» форм правления в Европе и США сколько-нибудь поколебали позиции аристократической идеи. Отнюдь, знаете ли!

Мысль о том, что править человеческим стадом должны лучшие люди – вечна. И исчезнет она лишь с исчезновением последнего человека. Наверное. А, может быть, и его переживет. Ибо сложно представить, чем станут лучшие люди к тому времени, когда просто человеки им уже не понадобятся. Впрочем, не будем гадать на кофейной гуще, а вернемся к нашему повествованию. К аристократии.

Впервые наиболее внятно и разборчиво о праве лучших людей на то, чтобы управлять всеми остальными, высказался Платон. В его диалоге «Политик» некто Чужеземец долго и местами нудно разбирают с Сократом-младшим, в чем состоит «царское искусство». Вместе они убеждаются в том, что людей, владеющих этим искусством крайне мало, что это вообще – врожденное. И, конечно же, очень большая удача, когда находится такой гражданин и осчастливливает все прочее население своим правлением.

Правда, и здесь есть нюанс. Люди, даже владеющие «царским искусством» – тоже бывают разные. Одни рассудительны. Другие, наоборот, вспыльчивы и мужественны. И в одном человеке такие разнородные качества вряд ли могут сочетаться. Поэтому наилучший вариант правления, это когда сразу несколько разных лучших людей, обладающих «царским искусством», правят всеми остальными. Такой способ правления и называется аристократическим. Собственно, этим и завершается длинный-предлинный диалог. Вот так вот, весьма даже пафосно, завершается: