Беспредел и тирания. Историко-политические очерки о преступлении и наказании - стр. 38

Имя этого врага – финансовая олигархия.

Первоначально финансовый капитал вырастает в Риме из капитала ростовщического. Исходным пунктом римского денежного хозяйства, – пишет по этому поводу Моммзен, – естественно, было ссудное дело, «и никакой другой отраслью коммерции римляне не занимались более усердно, чем промыслом ростовщиков (fenerator) и торговцев деньгами, или банкиров (argentarius). Верный признак усовершенствованного денежного хозяйства – переход крупных денежных дел от капиталистов к игравшим роль посредников банкирам, которые получали и производили уплаты вместо своих доверителей, помещали и занимали вместо них деньги и вели их денежные дела как внутри государства, так и за границей, – достиг своего полного развития уже во времена Катона»75.

С развитием системы государственных финансов к ростовщикам-банкирам добавляется еще один класс денежных капиталистов. Это – откупщики. Фактически, это был тот самый аутсорсинг государственных функций, о котором на каждом углу взахлеб рассказывают наши системные либералы – как о чем-то чрезвычайно новом, жутко современном и невероятно эффективном.

Разумеется, ничего нового в системе откупов фискальных функций государства нет. Римские капиталисты осуществляли это весьма бойко, паровым катком прокатываясь по тем сферам государственных полномочий, операции в которых им удавалось выкупить у государства. «Система ведения дел через посредников, – пишет Моммзен, – проникла во все римские деловые сношения. Государство прежде всех вступило на этот путь, так как стало отдавать капиталистам или обществам капиталистов на откуп за твердо установленную, подлежавшую получению или уплате сумму все свои самые сложные доходные статьи, все поставки, повинности и сооружения»76.

Наконец, Римское государство начало получать гигантские доходы за счет эмиссии «мировой валюты». Римский динарий не отстает ни на шаг от римских легионов. Везде, куда бы ни вступала нога римского солдата, прежде всего, закрываются монетные дворы. В местном ведении остается лишь эмиссия и оборот медных денег. Вся остальная денежная масса эмитируется только в Риме и запускается в оборот – с невиданными прибылями для римского государства.

Все это в совокупности создало в Римской Республике гигантское денежное хозяйство, денежные капиталы и денежных капиталистов. Рим становится финансовой столицей мира. «…денежное преобладание Рима над остальным цивилизованным миром было так же бесспорно, как и его преобладание политическое и военное. Рим занимал в этой области такое же положение по отношению к другим странам, какое занимает в настоящее время Англия по отношению в европейскому континенту»77. Ну, или – добавим мы со своей стороны – какое занимают современные США по отношению ко всему миру.

До сих пор помню, как целую жизнь назад, будучи молодым докторантом, забрался я в сборник речей Цицерона – уж и не помню за какой надобностью. Вообразите случившийся со мной культурный шок! Ведь что я знал о Цицероне? Ну, оратор… поборник республиканский свобод, белая тога, неистовые речи на Форуме, бичующие врагов республики… Типа, «доколе будешь ты, Катилина…», – и далее по тексту. Короче, горячее сердце, чистые руки и все такое. И что же я нахожу?