Бескостный. Книга 2. Путь войны - стр. 15
Шейл тихонько фыркнул, взял протянутый товарищем мех с водой, сбрызнул на лицо, умылся, сделал пару глотков.
– Спасибо, – он вернул мех обратно, стянул растрепавшиеся за ночь волосы в воинский хвост. – Как обстановка?
– Тихо, хвала Семерым. Сегодня нам предстоит тяжелый дневной переход. Справишься?
В глазах Фаэтина виднелось сомнение, смешанное с беспокойством. Шейл почувствовал укол совести за ночной разговор, когда он вынудил эльфа откровенничать. Друзья не должны так поступать.
Хотя, способен ли он сам быть хорошим другом?
– Постараюсь, – Шейл кивнул товарищу, и тот, хлопнув его по плечу, отправился к Лейну. Юноша же присел возле мешка, чувствуя разливающуюся по телу боль. Проклятье, когда уже он восстановится достаточно, чтобы не рассыпаться каждое утро? Даже самые зверские тренировки на арене не приводили к такому состоянию, неужели и правда – во всем виновато искусство мастера Дейфа?
Шейл скривился, сплюнул в сторону. Придется временно отказаться от изученных техник боя. Хотя бы до тех пор, пока он не сможет их применять без вреда для здоровья.
Иначе и впрямь не доживет до зимы.
Дорога проходила весьма спокойно, единственным, что омрачало настроение путешественников, был зарядивший на третьи сутки дождь. И отсутствие нормального пути под ногами – старый тракт потому и был старым, что им не пользовались много лет. Земля под ногами размокла от дождя, превращая жизнь пеших путников в кромешный ад. Да и подводы часто вязли, приходилось всем миром выталкивать их из колей. Грязные, мокрые и уставшие, повстанцы готовы были грызться друг с другом, лишь бы найти, наконец, хоть что-то, похожее на укрытие.
Но вокруг был только лес, с каждой милей становившийся все гуще и гуще, будто кто-то нарочно выпускал деревья из невидимого кармана. Глядя на обилие зелени, Шейл подумал, что в древности, возможно, здесь все было иначе. Но годы запустения сделали свое черное дело, и теперь тракт выглядел жутко. Подсознательно Шейл ожидал нападения разбойников или призраков, про которых рассказывал Фаэтин, но отряд никто не трогал.
И это вызывало тревогу.
На одном из ночных привалов к Шейлу подошел Лейнор, задумчиво постоял рядом, глядя, как бывший гладиатор чистит меч, затем присел на потрепанное покрывало, со вздохом вытянул ноги.
– Меня беспокоит это затишье, – негромко пожаловался вожак отряда, и Шейл согласно кивнул в ответ. – Про эту дорогу мне столько всяких ужасов рассказывали, сулили едва ли не мгновенную смерть, но вот они мы – третьи сутки по ней плетемся, и ничего. Подозрительно, не находишь?
– Или слухи врали, или за нами пока наблюдают, оценивая уровень угрозы, – произнес Шейл, вытирая клинок тряпицей. Лейн нахмурился, глянул на звездное небо.
– Мне тоже так кажется. А еще беспокоит, что воины Киллаэля до сих пор нас не нагнали. Егеря должны знать эти леса, как свои пять пальцев. Что могло их так задержать?
– Что-то, с чем нашему отряду встречаться не следует, – криво усмехнулся юноша. – Давай не будем спешить с выводами, но охрану лагеря стоит усилить, на случай ночного нападения. Не хочу проснуться с ножом в глотке.
– Ты прав, – Лейнор хлопнул себя ладонями по коленям и выпрямился. – У тебя, как у адепта запретного пути клинка, хорошо развито чутье. Если вдруг что-то покажется странным, не медли, сразу сообщай мне или труби тревогу.