Бешеный сапер: Вторая война - стр. 11

Где-то как -будто вышибали пробки, тихо. Но это – псссс, – поначалу не воспринималось никак. Лишь через пару секунд я понял – кто-то со «Стечкина» с ПБСом долбит в темноту, как в копеечку.

«А, по хрену» – подумал я, подбросил ещё веток, и постарался вздремнуть, свернувшись в позе эмбриона.

Ночью то и дело просыпался. Не пойми от чего, то ли от холода, то ли от того, что тело затекало до одеревенения. Макар, во сне вытянув ноги, угодил прямо в костёр. Но понял не сразу и ошалело тушил сапоги. В итоге, остался без каблуков и с дырками в подошве. Кто-то из ребят подогнал ему пару носок, хоть что-то.

Сидя у костра, ничего не хотелось делать, лишь бы замереть и все. И чтобы, хоть обманчивое, но тепло. Хоть на минуточку, но, чтобы было. Как мало оказывается человеку надо. Это просто надо прожить – ощущение тепла, сытости и, хотя бы минимального, уюта. Это потом уже, когда у тебя все вроде есть, а тебе мало, ты все нажраться не можешь. А тогда – только лишь капельку тепла и все. Тебе больше ничего не надо. Иногда, когда к перемене погоды у меня начинает ломать пальцы от боли, я вспоминаю эти ночи и понимаю, что, если бы тогда не были пальцы поморожены и больные, не было бы меня сейчас. Непонятно что лучше.

Утром, сквозь туман, мы услышали завывание.

– Намаз творят, суки. Совсем, падлы, не боятся. – спокойно, будто речь шла о соседях, проговорил Калинин и подкинул веток.

Видя, что всем лень поддерживать разговор, рявкает:

– Встать!

Нехотя встаем.

– Так, присели, встали, сели, встали, так несколько раз!

Заставив нас шевелиться, он несколько раз кашлянул и дальше уже совсем несусветное.

– Быстро снять бушлаты!

Мы недоуменно снимаем.

– Сапер, огня!

Я, кажется, начинаю понимать, что он хочет. Бушлаты мокрые сверху – полбеды, а вот то, что сырые изнутри – это полная беда. Поэтому ещё немного тротила, веток и через минуту с внутренней стороны наших бушлатов повалил пар.

Слегка обсохнув, успели заварить чай и даже выпить. Наш отряд был готов. Сегодня нашей группе предстояло идти головной, поэтому мы, обогнав всех, заняли место впереди и ощетинившись двинулись.

Шли по гребням, поэтому подлянок сбоку не очень опасались, но вот впереди могла быть любая непонятка. Поэтому, рысача впереди всех, четверо (со мной вместе) парней были предельно внимательны. Как оказалось, не зря.

Если бы не туман, я возможно, и не заметил бы проволоку через тропу. «Первая, да неужели», – успел подумать я и дал отмашку. Глазами провожу по мокрой проволоке. Так и есть – эфка. Одна. Поставленная наспех.

Что-то у кого-то не срастается, ибо поставлена она на дурака. Взорвётся – хорошо, нет – темп спадёт. «Не успевают», – отметил я про себя. Эфку снял, проволоку смотал и в карман, пригодится.

Начался мокрый снег и как-то совсем небольшой темп нашей группы еще спал. Командир группы несколько раз вызывал кого-то по рации, но наша сто пятьдесят девятая имела потрясающее достижение. В горах она, по сути, бесполезна, особенно в непогоду. Так и в этот раз, толку от неё было ноль.

– Сука, где-то тут менты шарятся, – бормотал Леха (тот самый Леха, что делил со мной все, от тушенки до коврика).

– А хули толку то? – бурчу я, – Ты где видел, чтоб конвойный отряд боевым то был?

– А это мы потом узнаем, когда они мемуары писать будут, – усмехается Леха, – Оченно они на пенсии, писать любят. Пенсия она штука такая, нам не светит, а мусорам с рождения уже положена.