Бешеный прапорщик: Бешеный прапорщик. Большая охота. Возвращение - стр. 60
К деревне выходим под вечер, когда только-только начинает темнеть и на западе горизонт занимается ярко-алым небесным пожаром с сиренево-дымными полосами облаков. На этом фоне черные обугленные головешки кажутся пальцами, протянутыми к небу в отчаянной мольбе, и закопченные печи на пепелищах стояли траурными обелисками, памятными знаками чьей-то большой беды.
– Видать, хозяева жгли, когда уходили. – Вздыхает сзади кто-то из казаков. – Или наши порезвились вволюшку…
– Кака разница, лишь бы германцу не досталось, – вполголоса возражает ему невидимый собеседник.
– Дык ведь добра-то сколько сгорело…
Я уже подробно был наслышан о том, что все наши «полководцы» вплоть до дивизионных начальников и полковых командиров считали своим долгом отдать приказ на сожжение всего, что может гореть, при отступлении. И ведь, к сожалению, ничего никому не объяснить!.. Это каким же недоумком надо быть, чтобы сорвать людей с насиженных мест, сжечь у них на глазах дом, где жили, наверное, их деды и прадеды, и угнать с немногочисленным скарбом на восток. И потом надеяться на их лояльность и уважение? Да с такими беженцами никаких диверсантов не надо. Только спичку поднеси, и как полыхнет! А мне в курсантскую бытность такие сладкие песни пели по телевизору про мудрого царя, который не ел, не пил, не спал – все о России-матушке думал. Правильно на Руси говорят: «Бей своих, чтоб чужие боялись!»…
Фольварк был не в лучшем состоянии, но стены двух домов устояли перед огнем. Мы лежали в сотне шагов от них и ждали разведку, которая почему-то задерживалась. Наконец-то из сгущающейся темноты выныривает Егорка и, уже не таясь, направляется к нам с Митяевым.
– Командир, в хатах – никого, следов тоже нет.
– Михалыч, давай всех в большой дом, пусть располагаются, готовятся к ночевке, а потом посмотрим, что там во втором…
Размещаемся, можно сказать, с комфортом. Часть крыши уцелела, поэтому лежбище организовываем под ней, убедившись, что на голову ничего не рухнет. Пока бойцы обустраиваются на ночлег, мы идем взглянуть на маленький домик. Тот стоит вообще без крыши, с выбитыми наружу окнами и дверью.
– Не иначе, гранату туда кинули, а, командир?
– Да нет, Михалыч, насколько я понимаю, тут что-то покрупнее рвануло. Граната, я думаю, так крышу не снесет. А вот снаряд – другое дело. И смотри сколько осколков. Не похожи они на гранатные. Ну, да и бог с ним, нам-то это без разницы. Вот здесь, возле окна место хорошее – все подходы из леса видны. Поставим сюда второй пост, и пусть дежурят. Давай прикинем варианты отхода, сектора обстрела по постам.
– Может, на всякий случай еще секрет поставить?
– Не надо, полгруппы не выспится. Так что всем свободным – отбой! А ты, Михалыч, завтра отсыпаешься! До десяти утра. Лично прослежу!..
Глава 22
И ему это почти удалось. Ночь прошла спокойно, и только в предрассветных сумерках второй пост чирикнул «Тревогу». Все-таки тренировки сказываются. И в лучшую сторону. «Дежурный по костру», услышав сигнал, тихонько дотянулся до нас с Митяевым и командиров групп. А те в свою очередь легкими тычками разбудили остальных. Никто не вскакивал, не шумел, все бесшумно взяли оружие наизготовку, рассредоточились и всматривались в отступавшую темноту. Тлеющие головешки в ямке сверху, стараясь не греметь, накрыли заранее приготовленным куском кровельного железа, оставив маленькую щель. Двое казаков по кивку Митяева еле заметными тенями выскользнули наружу, через минуту один вернулся.