Беседы с Vеликими - стр. 37
А потом меня выгнали из армии. Меня сильно все не любили, я всегда контрапунктом таким проходил, знаешь… И кроме того, я еще в Будапеште от самолета отстал, без документов – а у нас там часто пересадка была, в Венгрии же два аэродрома было русских военных, под Будапештом. И еще я письмо написал другу своему, а там анекдот про Брежнева…
– Как выгнали – понятно. А как ты попал на такую экзотическую службу?
– Я по первой профессии – переводчик. Нас после института призвали. Распределение было простое, на выбор: либо в Эфиопию, либо на самолеты. Сидеть в Африке на одном месте – эта идея мне не нравилась. Да и не хотелось мне из России уезжать. А поскольку на самолет слепых не берут, я выучил таблицу наизусть: МНК, ЫМБШ… И так полтора года летал.
– А ты знаешь, что я еще в Англии учился? Я поступил в институт в Нижнем, Горький тогда был, и оттуда по обмену ездил в Манчестер. Три месяца, даже больше – семестр я там проучился. В 80-м году я приехал в Англию – представляешь, что это было такое? Тогда, в советское время? Мне там просто голову снесло. В Лондоне я прожил две недели… Жил там у Гарри Глиттора – помнишь, был такой рок-н-ролльный певец? Ну, Элвис Пресли и Гарри Глиттор… Еще я там со скинхедами задружился. Время панков было тогда. Это настоящие такие крутые парни были. И вот мы с ними там рассекали…
Ты знаешь, я там понял, что такое эмиграция. Я в Манчестере видел учебник русского языка, и там такое: «Ваня проснулся утром в избе и спустился к завтраку». Понял, да, идею?
Самое было приятное, что мы существовали в Англии абсолютно автономно.
– А чего ты вообще пошел в этот институт?
– Меня туда мама отправила. Может, она хотела, чтоб я языки знал? Перспективно это было в то время, наверно, – она так думала. Я один сын, у меня дворовое воспитание, родителям некогда было меня воспитывать: мама – в институте физиотерапии, папа – главный редактор Свердловской киностудии. Я на самом деле маме благодарен: так, пинком под жопу, в 17 лет, взяла и выгнала в другой город, в общагу… Это очень правильно.
– Постой, так у тебя папаша – из кино? Так тебе туда прямая дорога была сразу!
– Папа у меня не из кино, а из комсомола вышел – номенклатурный работник. Родился он в селе Падуль Тюменской области, физкультурой занимался, потом пошел на Верхне-Исетский завод, комсоргом. Ну и потом постепенно стал делать карьеру… Он одно время был замом главного редактора Свердловской газеты «На смену!», а дядя Юра Мелентьев был главным редактором. Он потом был министром культуры, помнишь? У него была дача под Москвой, мы к нему ездили с папой, я учился в восьмом классе и думал, что вот это – круто. Я тогда даже решил – наверно, женюсь на его дочке…
– И вдруг ты пошел в кино. Как так?
– Я кино очень любил всегда. И на третьем курсе первого института своего лингвистического понял, что буду работать в кино. Не важно кем, мне было все равно. Любой ценой – но в кино. Я очень это любил, я все время ходил смотрел фильмы… Так же как Сельянов, между прочим.
– И сейчас любишь?
– И сейчас люблю. Люблю!
– А как ты сценарии пишешь?
– Я вот хожу, думаю все время, примечаю, что и как… А потом сажусь – и очень быстро пишу. Вот некоторые люди, они головой думают. Для них важно – что, почему, кто что хотел сказать. А для меня это – последняя вещь. Для меня важно другое: хорошо – плохо, понравилось – не понравилось. Мне в этом смысле – легче. Интересно, что вот у буржуев, у этих мудаков (он имеет в виду иностранных кинематографистов. –