Беседы с Vеликими - стр. 24

– А где тут граница? Богатый, очень богатый? Что можно, чего нельзя?

– Ну, в доме золота никакого нет. Антиквариата нет почти.

– Что, из IKEA мебель?

– Ну… нет. Конечно, не из IKEA. Мебель достаточно дорогая… Нормальная мебель, хорошая, австрийская. Но у меня никакого специального дизайна нет. Весь дизайн и в квартире, и на даче делала жена. У меня обычная интеллигентская квартира, только большая. Если представить себе нормальную профессорскую квартиру, то моя квартира от такой не сильно отличается. Книг очень много. Ну, картины есть…

– Опиши своих самых бедных друзей. Расскажи, как тебе трудно с ними, как ты демонстративно не замечаешь их бедности…

– Мне кажется, что все нормальные люди все-таки как-то существуют. Таких, кто совсем ничего не зарабатывает, у меня нет, никто на паперти не стоит.

– Они к тебе с бутылкой приезжают, и ты делаешь вид, что ничего не случилось?

– Ну конечно, трудно делать вид… Но приезжают без бутылки – они знают, что у меня есть что выпить.

– Я слышал, у тебя все костюмы исключительно от Brioni?

– Практически все. Но это не потому, что Brioni, а потому, что они на мне хорошо сидят. Мне нравится хорошо выглядеть.

– Удается?

– Я считаю, что да. Brioni – это дорогая, хорошая, красивая одежда, мне нравится. И я ее покупаю. Покупаю в трех местах в мире – в Нью-Йорке, Цюрихе и Лондоне. Давно я не хожу в другие магазины. Это очень эффективно – купил, и все, думать об этом больше не хочу. А шить костюмы, примеривать – не могу. У каждого свой баланс, мне это кажется чрезмерным – как антиквариат в квартире.

– Деньги, заработок, везение. Кому-то повезло, кому-то нет. Ты понимаешь этот механизм – как человек сегодня идет в банду, когда нет других вариантов разбогатеть? Ну нету у человека ни образования ни приличных связей, ни везения, но он хочет получить свою долю и думает: «Такова цена успеха, потом сочтемся, зато дети станут легальными успешными людьми… У Джона Кеннеди отец был гангстер, а сын стал приличным человеком и даже президентом». Вот приблизительно по этой схеме. Чувствуешь ли ты нечеловеческую мощь денег, этой силы, с какой они к себе тянут?

– Я чувствую большую притягательную силу больших денег. Но я также понимаю, что у каждого собственные ограничения в голове. Я не пошел бы, например, в банду. Я не пошел бы… А кто-то – пошел.

– А если сейчас забрать у тебя деньги, чтоб ты был как простой человек, – это крах будет?

Он вздыхает:

– Это будет… Я, конечно, в принципе скажу: да ладно, хуй с ним. Вот еще одно наше отличие от Запада: мы готовы в любую секунду к тому, что у нас могут все отобрать. Есть такое настроение, такое чувство. Поэтому у нас тут так особенно без иллюзий. Но я быстро и достаточно хорошо адаптируюсь; не думаю, что будет фундаментальная проблема. Жить без денег смогу. Да что-то и опять заработаю.

– Отнять могут, или просто может все рухнуть, обвалиться – вся финансовая система.

– У нас другие прогнозы. Ничего не обвалится. При том что мы, думаю, достаточно объективно смотрим на вещи. Мы прокручиваем любые сценарии.

– И даже если все тут конфискуют, у вас есть планы и заготовки?

– Ты знаешь, это то же самое, что планировать свой развод: тогда он точно состоится.

– А у тебя есть еще какие-то умения, кроме как разруливать большие финансы?