Беседы о литургической жизни Церкви - стр. 44
Нечто похожее пишет апостол Павел: Господь наш Иисус Христос предал Самого Себя за нас «в приношение и жертву Богу, в благоухание приятное»[100]. Жертва Спасителя нашего Иисуса Христа стала для Бога-Отца жертвой приятнейшей и желанной, жертвой за всех людей.
Конечно, среди людей есть те, кто принимают весть о спасении, верят, крестятся и стремятся спастись. Однако есть и многие другие, – и их большинство – которые отвергают догмат о Пресвятой Троице, Богочеловечество Иисуса Христа, Божественное откровение и Евангелие в целом и тем самым обрекают себя на гибель. Только истинно верующие православные христиане, которые должным образом стремятся к спасению, могут уподобиться «благоуханию Христову».
Каждая чистая молитва, произнесенная нами в храме или у себя дома, или в другом месте, каждое праведное деяние (в первую очередь – это долготерпение, прощение и любовь к врагам), каждая соблюденная заповедь, каждое покаяние, и каждое чистое и непорочное причащение Святых Тайн – это аромат благоухания и жертва, принятая и угодная престолу Славы Триединого Бога.
Рассказав о фимиаме, скажем, что символизирует кадило.
Основание кадила указывает на человеческую природу Иисуса Христа, зачатого в утробе Богородицы. Горящие угли – огонь Божества. Это «терновый куст горящий, но не сгорающий»[101]. Благоуханный дым означает предваряющее благоухание Святого Духа.
Каждое кадило имеет двенадцать звонцов, которые представляют двенадцать апостолов и четыре цепи – четырех евангелистов. Так через благоухание фимиама, символизирующее Благодать Святого Духа, провозглашается воплощение замысла Божьего.
38. Один священник, а дело было еще до 1940 года, (как мне рассказывал один из его внуков), пришел как-то утром праздничного дня в церковь на службу и увидел, что разбилось окно и все лампады, включая негасимую, потухли.
Батюшка сильно огорчился, поскольку был благочестив. Он стал искать спички: посмотрел в свечном ящике, в шкафах, поискал здесь, поискал там – ничего не нашел. К его глазам подступили слезы, потому что надо было возвращаться домой, а была зима, шел дождь, дул сильный ветер, холодный северный ветер, – кругом царило ненастье…
Внезапно он оборачивается и видит… кадило горит! Угли в нем все красные!
(В прежние времена использовали угли. И я, конечно, ими пользовался. У нас была маленькая жаровня; диак с раннего утра зажигал угли, они краснели, и мы брали их щипцами и клали в кадило, а сверху сыпали фимиам.)
Итак, увидев горящее кадило, он сильно удивился, затем достал листок бумаги, поджег его и с его помощью зажег одну свечу, а с помощью этой свечи зажег сначала неугасимую лампаду, а затем – все остальные лампады.
Каждый раз он оборачивался и смотрел на кадило, приговаривая:
– Ну и ну! Какие чудеса творит Господь! Когда хочет, творит чудеса!..
Затем пришел певчий, началась Утреня, а кадило оставалось красным!
На девятой песне («Честнейшую») он взял его, чтобы кадить, и видит, что от кадила исходят благоуханные столбы дыма, как если бы он бросил туда фимиам!
– Но я, – говорит он, – не бросал фимиам! Господи помилуй! – в конце концов, сказал он и, повернувшись к престолу, прибавил:
– Ты, Господь, творишь все, что хочешь!
Через некоторое время пришел его внук.
– Не трогай, – говорит он ему, – кадило. Оставь так, потому что Господь творит все, что хочет, мой мальчик!..