Беседы на Евангелие от Марка - стр. 50
Сколько радости и духовного ободрения в этих словах! Иметь такого брата – разве это не залог победы? Разве такой брат может покинуть без помощи и поддержки в трудную минуту? И что за беда, что от вас отвернулись прежние знакомые, что вас злословят друзья, раз вы приобрели такого брата?
Но чтобы иметь на это право, необходимо одно условие: творить волю Божию. Высокое звание Своего брата, Своей сестры, Своей матери Господь признает только за теми, кто исполняет волю Божию. С того момента, как вы сделали решительный шаг, у вас не должно быть другой цели, как только узнать эту волю и исполнить ее в своей жизни.
Мы уже говорили в прежних беседах, что когда человек сумеет слить свою волю с волей Божией, подчинившись ей безусловно, то это дает ему громадную силу и обеспечивает победу в борьбе со злом. Кроме того, есть и другие серьезные основания, почему христианин должен отречься от своей воли и исполнение воли Божией поставить целью своей жизни.
После грехопадения воля человека стала несовершенна, желания – греховны и неразумны, потому что теперь они управляются его страстями. Есть старая греческая легенда о царе Мидасе, представляющая типичный образец неразумности наших обычных желаний. За какие-то заслуги судьба предоставила Мидасу право просить об исполнении одного из его желаний. Жадный к золоту царь потребовал, чтобы все, до чего он дотронется, от его прикосновения превращалось в золото. Он получил этот волшебный дар, и начались удивительные вещи: кресло, в которое он сел, вдруг стало золотым; стол, на который он облокотился, превратился в золото; он пошел в сад, и каждая ступенька ведущей туда лестницы, на которую он ступал, моментально становилась золотой; в саду ему достаточно было дотронуться до любого дерева, и оно покрывалось золотой листвой. Сначала это его забавляло. Он превратил в золото все, к чему мог прикоснуться, и скоро все вокруг него ярко блестело и горело как жар. Но когда из дворца выбежал его маленький сын и, бросившись к нему в объятия, вдруг превратился в золотую статую, Мидас подумал, что, может быть, это и не так хорошо, как казалось вначале. А когда он сел обедать и с ужасом заметил, что хлеб, овощи, фрукты, все кушанья, которыми он пытался утолить голод, превращаются в золото и что он не может проглотить ни одного куска без того, чтобы проклятый дар не стал сейчас же действовать, он пришел в отчаяние. Увы! Раскаяние было запоздалым.
Правда это только легенда, поучительная сказка. Но если даже мы настолько сообразительны, что не потребуем от судьбы такого явно опасного дара, то все же по существу наши желания редко бывают лучше. С нравственной точки зрения они почти никогда не бывают выше желаний того анекдотического цыгана, который хотел быть царем, чтобы каждый день есть пряники с медом. Разве это не правда? Разве громадное большинство наших желаний не носит узко эгоистический, чувственный характер? Все они рождены нашими страстями, и, пытаясь удовлетворить их, мы неизбежно разрушаем тело и отравляем душу, ибо каждая страсть разрушительна и гибельна. В конце концов, если б каждому из нас была предоставлена страшная привилегия царя Мидаса, почти наверное мы выбрали бы не менее опасный и гибельный дар. Вред от нашего выбора не так явен, яд, которым отравлены наши желания, тоньше, но он действует так же верно и так же губительно. Один желает богатства, другой хороших кушаний и тонких вин, третий успеха в блуде и т. д. По своим дурным следствиям все эти желания ничуть не лучше желания царя Мидаса: быть может, медленнее, но они так же убивают человека и его душу.