Бесчувственный. Сердце на части - стр. 13
– Понятно.
По тону ясно, что мой ответ не исчерпал его любопытства, но Булат, слава богу, не продолжает расспрос. Достает из кармана пиджака сигареты и неспешно закуривает.
– Как бы там ни было, – продолжает он, выпуская дым через ноздри, – я рад, что ты приехала, Гусеничка. Я скучал.
В его интонациях – впервые с момента моего приезда – проступает что-то давнее, теплое, родное… Как тихие отголоски некогда сильной связи. Как напоминание о том, что когда-то мы были близки.
Удивительно, как легко порвалась нить между нами. Ведь недаром говорят, что нет более чужого человека, чем тот, которого ты в прошлом любил.
Я молчу. Сказать о том, что я тоже скучала, не поворачивается язык. Ведь это было так болезненно, так сложно… Я выдирала его из сердца с мясом, с жилами, с кровью. А он просто изредка про меня вспоминал. В этом была вся суть наших с Булатом отношений: я горела им, а в его душе и искры не промелькнуло.
– Я думаю, ты скучал не по мне, а по ощущениям, которые испытывал рядом со мной, – произношу наконец.
– В смысле? – темные брови Булата смыкаются на переносице.
Вероятно, он совершенно не ожидал от меня подобного ответа.
– Тебе нравилось, когда на тебя смотрят с восхищением, – говорю просто. – А восхищения во мне было сполна.
– Мне казалось, у нас было взаимно, – несколько озадаченно роняет Кайсаров. – Разве нет?
– Нет, – отвечаю, усмехнувшись. – Но сейчас это уже не имеет никакого значения.
Я вижу, что в голове Булата зреют вопросы, но у меня нет ни малейшего желания на них отвечать. Я вообще не понимаю, зачем стою здесь и веду этот ни к чему не ведущий диалог. Наши жизни давно идут параллельно, а я совсем не стремлюсь их вновь пересекать.
– Ты извини, я пойду, – говорю я, не дожидаясь ответной реплики. – Замерзла.
Отлипаю от перил и решительно устремляюсь прочь.
– Дин! – меж лопаток оседает требовательный оклик.
Но я не сбавляю темпа шагов и не оборачиваюсь.
Не хочу. Устала. Выдохлась.
Больше никаких жертв во имя Булата. Пора научиться думать о себе.
8. Глава 7. Оказывается, изменилась.
Булат
Дина скрывается за дверью, а я по-прежнему стою на месте и недоуменно таращусь ей вслед. Ни хуя не понял: что сейчас произошло? Почему после общения с ней возникло ощущение, будто в меня пару-тройку раз ткнули иголкой? Острой такой, металлической.
Раньше она так себя не вела. Не было в ней ни надменности, ни холодности показной, ни стервозности. А сейчас нос воротит, через губу общается… Смотрит на меня так, будто я кусок говна на палочке.
Неприятно, черт подери. Бесит даже. Я все пытаюсь уловить, разобраться, зацепить суть… Но по-прежнему ни хрена не догоняю. Куда делать моя добрая покладистая Гусеничка? И кто эта мегера со средним пальцем во взгляде?
Безусловно, время меняет людей… Но не настолько же! Дина будто злится на меня, будто ненавидит за что-то. Только вот я ни в чем перед ней не виноват! Перед всеми своими бывшими – да, готов покаяться. А ей ничего плохого не делал. Никогда.
А, может, она из-за того нашего злополучного поцелуя дуется? Ну, когда я ее по пьяни засосал. Только ведь это лет сто назад было... Нельзя же из-за такой мелочи годами обижаться.
Глория тоже порой загоняется. Плачет, кричит, ревнует. Это напрягает, но, по крайней мере, я всегда знаю, из-за чего у нас скандал. Всегда могу разговорить ее и выяснить причину.