Берия. История легенды - стр. 9
Все остальные братья, сестры, племянники и племянницы для Лаврентия Берии значили не больше чем любые посторонние люди. Когда после его ареста их нашли и начали допрашивать, оказалось, что все они работают на самой обыкновенной работе и никаких льгот или денег от своего влиятельного родственника никогда не видели. Разве что его жена, Нина, иногда помогала тем из них, кто пытался обратиться к ней, а не к самому Берии.
Вахтанг Капитонович Кварацхелия,
сын старшего брата Берии, 1953 год
Несмотря на такое близкое родство, наша семья никогда не имела связи с Л. П. Берия и его семьей. В 1937 году я и моя трехлетняя племянница (дочь сестры) в первый и последний раз за нашу жизнь увидели Л. П. Берию у него дома в Тбилиси. Встреча продолжалась всего несколько минут, причем мне был задан один вопрос: «В каком классе я учусь?»… В 1950 году мой отец в результате несчастного случая после тяжелых мучений скончался. На наши отчаянные призывы о помощи опытным хирургам для операции Л. П. Берия даже не ответил. Более того, во время похорон моего отца в Сухуми сам Берия тоже находился в Сухуми, но он не только не оказал никакой материальной помощи, но даже не прислал телеграммы с соболезнованием… Вполне естественно, что в нашей семье часто возникали вопросы и недоумения о причинах такого наплевательского отношения к нам со стороны Л. П. Берии. Но они так и остались загадкой.
Сразу остановлюсь на этой детали, которая многим наверняка покажется странной – что Лаврентий Берия не давал высокие посты своим родственникам, даже самым близким, не помогал им делать карьеру, не осыпал их материальными благами. Знакомое всем и кажущееся таким обычным у власть имущих понятие «блат» в его случае совершенно не работало.
Сейчас это некоторое забегание вперед, ведь пока речь идет еще только о детстве Берии, поэтому разбор его жизни и отношений с людьми в пору могущества будет позже. Но уже понятно, что в его случае привычные стереотипы о жизни партийной верхушки не работают.
Хотя я бы не стала сейчас говорить о какой-то особой исключительности Берии. Дело скорее не в нем, а в стереотипах, к которым мы привыкли – блат, связи, семейственность, «свои люди», «черный рынок» – это всё приметы брежневского времени. При Сталине у власти стояли старые большевики, идейные фанатики, люди, верившие в мировую революцию, ну или по крайней мере искренне преданные существующему режиму. И хотя власть и огромные возможности многих из них испортили, все-таки у них было принято жить по-другому, не так как у тех, кто пришел им на смену.
Это было тяжелое и жестокое время восстановления страны после революции, Первой мировой и Гражданской войн, потом вновь война, еще более страшная, потом снова восстановление. И руководили страной в это время люди, которые доверяли только себе и иногда товарищам по партии, с которыми через многое прошли. Они не нуждались в поддержке родственников, а часто и вовсе были с ними совершенно чужими – настолько революция разорвала семейные связи.
Были, конечно, и в 30–40-е годы среди первых лиц Советского Союза такие, кто держался политики семейственности, но большинство, начиная с самого Сталина, поддерживали только самые близкие вертикальные родственные связи – то есть содержали родителей и помогали в карьере своим детям. Остальная родня по большей части получала какие-то блага лишь косвенно, благодаря тому, что окружающие знали, чьи это братья/сестры/племянники.