Беременна от нелюбимого - стр. 39

– Ладно, мне пора на работу. Будь осторожна за рулем и не забудь о документах, – прощается Даня, но не двигается с места, пока я не завожу мотор своей ласточки и не выезжаю с парковки.

Я снова и снова прокручиваю в голове события сегодняшнего дня, и чем больше думаю обо всем, тем больше мне хочется что-то учудить. Чтобы позлить Даню. Отомстить как-то за позорное представление. Боже,   а если бы там кто-то из знакомых был? Вы только представьте, идете вы по улице, а тут Милку Решетникову, с которой вы по соседству живете, тащит за руку какой-то злой тип, а она упирается и орет на него. Позор.

К одиннадцати ночи моя уверенность в том, что нужно что-то сделать, чтобы жизнь нашему папочке сахаром не казалась, только возросла. Особенно после того, как пришло письмо от моего агентства, напоминая о разбившейся вдребезги мечте. В полдвенадцатого я наконец-то поняла, как это сделать.

Хватаю телефон, устраиваюсь поудобней в кровати и набираю Даню. 
 
 Гудок. Один. Второй. Нет ответа. Гад. 

— А говорил: звони хоть ночью, хоть днем – сразу же примчу! — пародирую его вслух. 

Звоню ещё раз. 

Наконец-то в трубке слышится взволнованный сонный голос: 

— Алло, Мил, что-то случилось? 

— Случилось, — вздыхаю я. 

— Тебе плохо? Мил, говори! Скорую вызвать? 

— Нет, мне не плохо. 

— А что тогда? — допытывается он. 

— Клубники хочу, — хнычу я, и на лице растягивается коварная улыбка.

14. Глава 14

– Какой клубники? – спрашивает Даня с недоумением.

– Ну, красной, спелой, сочной, сладкой. Хочу так, что умираю.

– Решетникова, ты издеваешься? – недовольно бурчит он. – Ты время видела? Где я тебе клубнику сейчас искать буду? Еще и зимой.

– Это все беременность, Кравцов. Твой ребеночек требует клубники, а ты ему отказываешь.

– Мой ребеночек размером с фасолину, ему пока ничего не хочется, – отрезает он и громко дышит в трубку. Зол.   

– Ты слышишь это? – тихо шепчу я после непродолжительной паузы. 

– Что? – так же шепотом напряженно спрашивает Даня.

– Папа, хочу клубнички! – я пытаюсь изобразить детский голос и не начать громко смеяться. – Клубнички. Хочу клубнички, папа!

– Мил, ты что, пьяна?

– С ума сошел? Ты ведь знаешь, что я никогда бы. Просто это все гормоны. Пытаюсь уснуть, а перед глазами клубника. А ты ведь отец ребенка, кому мне еще звонить?

– Мила, полдвенадцатого ночи. Ты не могла раньше захотеть ее?

– Я не могу контролировать желания ребеночка, – хнычу в трубку. – Алло, Дань, ты здесь? – зову его, а потом понимаю, что этот бесчеловечный мужчина просто взял и отключился.

Какой же он… гад.

Вот что значат его эти обещания-заверения: звони – и я примчу!

Обиженно соплю в темноте, поворачиваюсь на бок, пытаясь уснуть. Но Кравцов все настроение испортил. Ко всему прочему, мне и в самом деле начинает хотеться клубники. До безумия. Так, что живот скручивает голодными спазмами.

Ворочаюсь в постели, злюсь, потом снова набираю Кравцова. Нет, это абсолютно несправедливо: я здесь мучаюсь, а он дрыхнет. Но Даня, как и следовало ожидать, на мои звонки не отвечает.

Черствый сухарь!

Ну, погоди, я тебе еще устрою!

Проходит где-то час, я наконец-то успокаиваюсь, прикрываю глаза, и тут по всей квартире разносится трель дверного звонка.

Я напрягаюсь.

Глаза расширяются от страха.

Может, почудилось?

Но нет, к раздражительной мелодии присоединяется стук в дверь.