Берегиня Чёрной Поляны - стр. 22
Майя огляделась, выбирая куда присесть. Вдоль одной стены тянулась длинная лавка. Берегиня устало опустилась на неё и едва притронулась к каше, как услышала тихий писк.
– Не ешь, сестрица, не ешь без нас. Мы тоже есть хотим, мы тоже кашку будем. – Из-под лавки гуськом вышли мышь-папа, мышь-мама, а за ними целый выводок мелких мышат. И всех они одеты были в курточки, штанишки или юбки. Отец семейства, крупный, толстый с длинными седыми усами снял с головы маленькую шапочку и поклонился Майе. Девушка заворожено смотрела на него.
– Видишь ли, красавица, мы давно в этом доме живём, так давно, что и не упомню даже. Хозяин нас не очень любит, от него даже крошки хлебной не дождёшься. И просить мы у него боимся очень и стесняемся. А ты девушка на вид незлая, и нежадная. Может, дашь и нам вкусной кашки попробовать?
Майя подняла глаза на Мелюзину. Та чуть заметно кивнула. Девушка поставила тарелку на пол, и мышиное семейство выстроилось в ряд, держа перед собой в лапках крошечные мисочки и ложечки. Мышка-мама, ловко орудуя ложкой, наполнила по очереди мисочки всех своих чад. Те так же по очереди благодарили берегиню и с громким писком исчезали под лавкой. Вскоре перед девушкой остались только Мышки мать и отец. Они наполнили свои тарелки и уже собирались убежать, как вдруг Майя заметила, что Мелюзина делает ей знаки – дескать, спроси их, спроси.
– Постойте, подождите! А не знаете ли вы, где мне найти, того кто плачет горько в темноте? Жалобно так плачет, а вокруг него как будто корни высохших деревьев.
Мышки переглянулись, а потом уверенно сказали. Нет, не знаем. И никто не знает. Она приходит и уходит незаметно. Близко к ней мы подходить боимся, и сама она нам ничего не говорит. Плачет и в окно на воду смотрит, словно ждёт кого-то.
– А она – это кто?
– Да кто же разберёт. Там темно. Очень.
– Но ведь вы сказали, что она в окошко смотрит.
– Ну конечно смотрит. Сядет, вот как ты сейчас, и заливается горючими слезами.
Майя огляделась вновь, пытаясь представить, как могла выглядеть комната ночью и, что можно было здесь принять за корни или ветки. Ничего не получалось.
– А вы ничего не путаете? Она точно тут плачет.
– Мы не говорили, что тут.
– А где? – Майя подалась вперёд.
– В подполе. За печкой лаз есть, если хочешь, погляди, пока хозяина нет.
Мелюзина предостерегающе закашляла и мышки тут же юркнули в подполье.
– Ну и что мне делать? В подпол лезть? – водяница подняла блюдце с пола.
– Если хочешь лезть, то делать это надо быстро. Наш рыбак все сети вынул и гребёт усердно к берегу.
– Господи, да что же это за напасть такая! – Майя брякнула на лавку блюдце с кашей, отыскала рядом печкой щепочку потоньше и, раздув уголья в топке, запалила её как лучину.
Мелюзина свою кашу тоже в сторону отставила. То ли стала сомневаться, что в избе, где мыши с незапамятных времён живут с хозяином бок о бок, есть что-то можно, то ли просто на привычный завтрак понадеялась. А вдруг и вправду дверью Выбора люк в подпол оказаться может. Словом, они обе втиснулись за печку, и присели над закрытой крышкой.
– Ну, давай уж, дёргай, не тяни, – сказала Мелюзина.
– Страшно.
– Страшно будет, если он придёт, а мы здесь. Это будет страшно. – Мелюзину била дрожь. У неё зуб на зуб не попадал.
Майя тоже затряслась. Зажмурилась и рванула на себя крышку люка. Она ещё успела почувствовать, как фейри ухватилась за неё и ухнулась куда-то вниз, в бездонный, чёрный колодец.