Берегини - стр. 13

— Правильно сделали, — кивнул Асбьерн.

В это время пес Эйвинда насторожил уши, поднял голову и глухо рыкнул. Воины прислушались: где-то во дворе протяжно выла волчица.

— Добрый знак, — проговорил Сигурд. — И новость хорошая.

.

Утром словенских девчонок привели к дружинному дому. Не всех — только Любомиру, Долгождану и перепуганную Зорянку. Конунг вышел к ним вместе с Халльдором, чуть позже явился Асбьерн и еще один воин, немолодой, с густыми русыми волосами, заплетенными в короткую косу. Удивительный народ северяне, подумала Долгождана. Девушки ходят простоволосые, а мужчины — одни бреют бороду и усы, другие косы плетут… Дома бы таких на смех подняли.

Конунг окинул девчонок взглядом, что-то негромко сказал, и Халльдор подошел к Зорянке, стал что-то говорить на чужом языке. Ничего не понимающая девушка с мольбой посмотрела на Любомиру, но та не успела ей ничего объяснить — Асбьерн перевел слова молодого воина. Халльдор давал свободу юной пленнице и просил воина по имени Ивар назвать ее своей дочерью, чтобы было с кем говорить о свадебном выкупе — мунде.

Зорянка от услышанного словно онемела, испуганно округлила глаза. А когда Халльдор взял ее за руку, вдруг начала всхлипывать и растирать по щекам слезы.

— Не плачь, — на словенском сказал девчонке Ивар и погладил ее по голове. — Никто тебя здесь не обидит.

.

— Теперь слово о тебе, ведунья.

Услышав голос конунга, Любомира взглянула недоверчиво, не зная, чего ожидать. А Эйвинд вернул ей ларец вместе с ключом и сказал так:

— Я даю тебе свободу в надежде, что ты отплатишь добром за добро и милостью за милость. Люди на нашем острове часто болеют. Им нужна твоя помощь.

— А подруги мои как же? — невольно вырвалось у нее.

— У всех своя судьба, — ответил Эйвинд. — Ее можно принять или попытаться изменить.

Губы девушки дрогнули:

— Мужчине проще изменить судьбу, вождь. Но ты знаешь, о чем говоришь. — Любомира повернулась к Долгождане, чувствуя, как радостное волнение сменяется тревогой. Она и правда не знала, что сказать, как подбодрить — все нужные слова, словно малые птахи, вспорхнули и улетели невесть куда.

— Эйвинд, ты вчера спрашивал, почему волчица оказалась не у меня, а у Вестара, — проговорил Асбьерн.

Он прошел мимо всхлипывающей Зорянки, мимо Любомиры, растерянно прижимающей к груди тяжелый ларец, и положил ладонь на плечо Долгожданы:

— Ну, скажи, не прогадал ли я, обменявшись добычей?

.

Ивар Словенин хотел показать названной дочери ее новый дом, и Асбьерн велел ему взять с собой Долгождану. Когда подруг увели, а ярл и Халльдор ушли в дом, Любомира осмелилась спросить у Эйвинда:

— А мне куда прикажешь идти, вождь?

— Позовите Смэйни, — велел конунг кому-то из воинов. И пояснил: — Эта рабыня много лет прожила среди словен, прежде чем попала на север. Будешь при ней.

Оставшись одна, Любомира поставила ларец на землю и крепко задумалась. Накануне ночью она видела во сне свою мать, Велену, и себя лет семи от роду. Сидели они рядышком на пороге их дома, лесные птицы клевали зерна у них с ладоней, а Велена говорила:

— Небывалый дар у тебя, доченька: сама Великая Мать говорит с тобой и через тебя — со своими детьми. Береги его, ибо мало кому он дается. А сохранить его и того труднее.

— Как же сберечь его, матушка?

— Слушай свое сердце. Люби все, что Матерью создано, и тогда не то что птицы — дикие звери из твоих рук есть будут. Но никогда не используй свой дар во вред другим, для своей корысти. Богиня может призвать тебя туда, где твой дар нужнее всего, но куда бы судьба ни занесла тебя, Великая Мать всегда будет рядом — убережет, поможет, утешит, а то и вразумит. И везде, где Она есть, там и твой дом.