Береги нашу тайну - стр. 8

– А как она объяснила?

– Боялась, что ребенок неполноценный родится.

– Ты поверил?

– Да. Абсолютно. Ты бы видел, как она Любке была рада! Она от нее ни на шаг не отходила. Сидит и смотрит. Часами.

– И Люба – твоя копия. Клон, – почему-то замечает сыщик.

Хотя – вполне понятен ход его мысли. В других случаях жена скрывает факт беременности, если ребенок не от мужа. Увы, нередки такие случаи. Уж он-то знает. Не зря ест свой хлеб.

– Не поверишь: даже почерк, как у меня! Даже правый ботинок стаптывает больше левого, точь-в-точь как я! Даже…

– Ладно, ладно, ясное дело, себе смену отковал по своему шаблону. Ты вот лучше вспомни – больше Аня ничего от тебя не скрывала?

– Нет, я бы учуял. Я ее чувствую. И, пойми, я не выведать что-то о ней хочу, а как-то помочь. Она, понимаешь, плачет во сне. Днем счастливая, я же вижу. А во сне плачет настоящими слезами. И я хочу понять причину.

– И устранить, – продолжил за друга Серега.

– Да, примерно так. Мы когда женились, уговорились все о прошлом забыть. Не расспрашивать, не возвращаться к нему. Она так попросила. Я обещал. Не расспрашиваю. Но это все же ненормально, знать, что любимую женщину что-то изнутри точит, и ничем не мочь изменить ситуацию. Я хочу просто узнать, что же с ней было.

– Не боишься? Вдруг всплывет такое, что все изменит?

– Иногда боюсь. Но у меня к ней ничего не изменится. Проверено. А ее… мечтаю сделать ее счастливой.

– Ладно, начнем. Если вопрос о счастье, грех не помочь. Выкладывай все сведения, которые имеешь. Девичью фамилию, явки, адреса… Но смотри. Если что – ты сам этого хотел. Мало ли что всплывет.

После бурного трудового дня хорошо усталый Миша едет к своей Ане. Она почти каждый вечер проводит «с лошадками».

Аня по профессии дефектолог. Получила диплом и устроилась поначалу в интернат для детей-инвалидов. Работа изматывала. Пожалуй, не столько даже работа, сколько условия, в которых содержались несчастные дети, оставленные родителями и никому не нужные. Пока не родилась Любочка, Аня трудилась без выходных: привязалась к своим подопечным, а уж они души в ней не чаяли.

С появлением дочки все изменилось. Беспомощный младенец нуждался в матери. Естественно, поначалу все время было отдано новорожденной. Когда пришел срок возвращаться на работу, возникли трудности: интернат расформировали, большинство Аниных учеников находились теперь за городом.

Аня получила лицензию частного предпринимателя, открыла поначалу центр для семей, воспитывающих детей с ДЦП, аутизмом, синдромом Дауна. Родители нуждались в помощи не меньше детей: они всем сердцем хотели помочь своим детям, но сколько же препятствий – и материальных, и моральных – стояло на их пути.

Аня уже по опыту знала, как многому можно научить, казалось бы, совсем безнадежных, лишенных всякого интереса к внешнему миру инвалидов, если они чувствуют любовь и тепло живой души, старающейся им помочь. Постепенно, месяц за месяцем, год за годом, совершались чудеса, цену которым осознавали лишь те, кто вплотную сталкивался с больными детьми. Чудо происходило, если замкнутый, полностью погруженный в себя ребенок начинал улыбаться матери или своему учителю. Чудо случалось, если молчавший годами вдруг начинал говорить. Аня давно поняла: если сама веришь в чудо, оно обязательно объявится в реальности. Так и было. Каждый день – новое чудо. И огромная порция счастья. И детского, и родительского.