Берег. Следы на песке - стр. 4

– Дело даже не в возрасте, – я притворно зеваю, прикрыв рот рукой. – Худосочные блондинки не в его вкусе.

– Не хитри, Джулия, – хмурится Эдвард. – Видно без лупы, что этот человек до сих пор влюблен в тебя. Ставлю сто против одного, что и ты была к нему неравнодушна.

– Я никогда не любила Конни. А он… Он хотел большего. Его всю жизнь куда-то несло. И, честно говоря, за два года я устала и от него, и его сумасшедших идей, – меня напрягает спокойствие Роберта, и я льну к его плечу. – Львенок, ты сердишься на меня?

– За что? За шлейф из покинутых мужчин? – усмехается Роберт с досадой в голосе. – Не сержусь. Просто уже боюсь совершить какую-нибудь непростительную ошибку и оказаться в их списке.

– Не говори так.

– Ладно, – он треплет меня по коленке, – я понимаю, тебе, наверное, самой эта встреча, как чайке педали. Ты в норме?

– В норме жизни, – вздох облегчения вырывается из моей груди. – Но адреналинчику хапнула. Мне теперь много не надо.

– Если честно, я тоже. Но немного раньше. В аэропорту питерском.

– А ты-то с чего? – понимаю, что сейчас мне прилетит за Санечку Громова.

– Я впервые усомнился в Сане. Мне показалось или он уговаривал тебя остаться? Я уверен в тебе на все сто, но все равно напрягся.

Я загадочно улыбаюсь, что ещё остаётся делать. Было дело. Закрываю глаза и кляну себя за то, что не проспала до Лондона летаргическим сном.

– Я угадал? Он пытался? – вся вальяжность слетает с Роберта в момент. – Я укушу тебя сейчас. Колись, давай, раз начала.

– Что я начала? – возмущаюсь я, но сегодня из меня актриса никакая. – Если мне не изменяет память, я не произнесла ни слова.

– У тебя на лице всё написано.

– Нет, Роб, – тайну неясных и для меня отношений решаю оставить при себе. – Малыш, действительно, и твой, а теперь и мой хороший друг. Он не пытался меня удержать, мы прощались. Навсегда. К тому же это была бы попытка остановить взлетающий самолет сачком для бабочек.

– И всё-таки он пытался.

Эдвард сидит с видом погруженного в чтение человека. Уголки его губ подрагивают, и краем глаза он явно наблюдает за нами. Наконец, он не выдерживает и заливается звонким смехом, закрыв лицо журналом.

– Очень смешно, – ворчит Роберт.

– До этой поездки, я считал, что у тебя чисто английский темперамент, – Эдвард суёт журнал в сетку стоящего впереди кресла. – Но, честно говоря, уже пытаюсь вспомнить, не было ли у нас в роду итальянцев.

– Это явно русская кровушка взыграла, – я призываю самообладание и думаю, как уже переключить разговор со своей персоны. – Есть одна притча…

– Джу у нас еще и сказочница, – кивает Роберт отцу. – Не заскучаем с ней.

– Мне с Джулией не скучно, даже если она просто молчит, – Эдвард подпирает щёку рукой и замирает в ожидании.

Я смотрю в иллюминатор на вспененные белоснежные облака, собираясь с мыслями и поворачиваюсь к Фарреллам.

– Однажды два монаха возвращались в свой монастырь. Их путь лежал через небольшой ручей. На берегу они встретили красивую девушку, которая боялась замочить сарафан. Тогда один монах подхватил ее и перенёс на другую сторону, затем невозмутимо продолжил свой путь, перебирая четки. И только у ворот монастыря его спутник не выдержал и спросил: «А как Господь посмотрит на твой поступок, мы ведь дали обет не прикасаться к женщине?» Монах прищурил глаза и, глядя вдаль, произнёс: «Брат мой, обрати свой взор к себе. Ту женщину я давно оставил у ручья, а ты несёшь до сих пор».