Берег. Следы на песке - стр. 24

– Что ты со мной делаешь, негодная девчонка? – шепчет он, обнимая меня. – Что ты со мной делаешь?

– Я с тобой лечу на одной волне.

Он издаёт тихое рычание и добавляет, немного отстранившись.

– Homo sum, humani nihil a me alienum puto[1]. Как же мне хочется поскорее законно назвать тебя «миссис Фаррелл».

– Это что-то изменит?

– Да, – Роберт окидывает меня голодным взглядом. – Хочу владеть тобой морально, физически и на бумаге! Окончательно и бесповоротно оккупировать твоё личное пространство.

– Ты им и так владеешь безраздельно, – Я сейчас с ним одного роста, благодаря каблукам, и мне не нужно вставать на цыпочки, чтобы коснуться губами его щеки.

– А мне все мало, – он подхватывает мои пакеты, стоящие у стены. – Как образцовый семьянин, продукты я купил, но, если хочешь, поужинаем в ресторане.

– Если честно, я бы лучше прогулялась по городу, под зонтом, по набережной Темзы или где ты предложишь, – я смотрю на него умоляюще.

– Любишь гулять под дождем? – удивляется он.

– Нет, но очень хочется увидеть Темзу и знаменитый мост, – складываю руки у груди.

– Я очень надеялся, что ты замяукаешь, что устала, и мы поедем домой. В постельку.

– Не переживай, больше часа я не продержусь.

Роберт придирчиво оценивает мои каблуки.

– Мой любимый город стоит того, чтобы его потоптали эти очаровательные ножки.

Глава 7

Роберт

– У тебя под курткой ничего нет? – от удивления я открываю рот, а ветер, воспользовавшись моей растерянностью, вырывает из руки зонт. Волны Темзы подхватывают его, и он плывёт по течению реки.

– Какой ты растяпа! – Джу негромко смеётся, и её мелодичный смех заставляет меня улыбнуться.

Мы провожаем взглядом зонт. Чёрным плотом, подгоняемый ветром, он уплывает в сторону Тауэрского моста. В зеркальной глади воды отражается вечерний город, а мне вспоминается наш первый поцелуй на набережной Москвы-реки солнечным днем в сентябре. Как я тогда утонул в зеленых глазах Джу, и будто тысячи русалок увлекли меня в бездну, откуда возврата нет.

С тех пор как я сделал свою возлюбленную женщиной, ее взгляд больше не был отравлен. Правда, менее дерзким и насмешливым он не стал. Взор ее очей до сих пор сводит меня с ума от неизвестности и неуверенности в следующем шаге Джу.

– Да и пёс с ним! – я поднимаю воротник на пальто и обхватываю её тонкую талию. – Зубы мне не заговаривай! Что у тебя под курткой?

Уголки губ Джу дрожат, тонкие пальцы хватаются за застежку и медленно тянут её вниз. Дойдя до середины груди, рука замирает.

– Поцелуй меня, – просит Джу. – Как тогда, на набережной в Москве? Помнишь?

Точно говорят, у дураков мысли сходятся. Под проливным дождем, в декабре на набережной Темзы я целую свою любимую женщину и не могу остановиться. Наше дыхание сбивается, и я не понимаю, дрожит ли Джу от холода или от страсти. Я готов стянуть с нее куртку, повалить на скамейку и целовать любимое тело до одури, до потери сознания. Остатки разума заставляют меня оторваться от зацелованных губ, подхватить Джу на руки и отнести в машину.

С таких сладостных воспоминаний начинается моё утро. Часы в белом металлическом корпусе показывают семь часов. Я проснулся рано, мучимый желанием. Вчера весь вечер мы гуляли по городу и потом долго отогревались в тёплой ванной со всеми вытекающими эротическими последствиями: