Берег любви, море разлуки - стр. 28
Ивления прошла в пустые покои. Наемники вынесли из дома все, что можно было: столы, сундуки, рухлядь[18] – оставив лишь несколько приколоченных к стене лавок и резные фигурки божеств на полках. На голой жесткой лавке лежал свекор. При виде снохи он попытался подняться, но не смог.
– Лежи, лежи, – замахала она руками, на глаза навернулись слезы, и она еле сдерживала их, чтобы еще больше не расстроить старика. Повернулась к свекрови, почти неслышно, как тень, появившейся сзади: – Как же это случилось?
– Да как, – женщина прискорбно вздохнула, – сначала у соседей крик и грохот раздался. Мы и не поняли ничего, выскочили из дома, а тут уж и наши ворота выбили. Что тут началось, страшно рассказать: холопок насиловали, рухлядь прямо на землю кидали. Отец не выдержал, старый ведь вояка, схватил первую попавшуюся дубину, кинулся на одного гридня, да тут же свалился без сил у его ног. Уж они, охальники, вдоволь насмехались над ним да потешались. Челядь вся попряталась да разбежалась кто куда. Теперь вот мы со стариком одни кукуем.
– Может, ко мне жить пойдете? – предложила Ивления, жалостливо глядя на свекра.
Старый мужчина что-то замычал, завертел головой.
– Нет уж, мы в своей усадьбе сына будем ждать. А я ведь молилась, чтоб ты с ним ушла.
– Как бы я бабушку бросила в предсмертный час? – с укором произнесла девушка.
– Я вовсе не хотела обидеть тебя. Прости уж, не смогли мы в последний путь ее проводить. Не до того нам было…
– Да разве ж я вас укоряю? – воскликнула Ивления.
Но свекровь будто и не слышала ее, продолжая рассказывать дальше:
– Многие воеводские жены в Киеве остались. За что и поплатились, всех их Владимир в рабство взял и, говорят, своим мужам раздал на потеху.
Ивления сморщилась, представив себе бедных женщин. С некоторыми из них она была знакома и даже кое с кем общалась, особенно с молодыми.
– Ну, раз не хотите ко мне перебираться, тогда я с вами останусь. За отцом особый уход нужен. Повариху, холопов своих приведу.
– Что ты, – старая женщина ужаснулась. – Я же радовалась, что тебя не было здесь. А теперь ты хочешь, чтобы я своими руками тебя в рабство сдала? Нет уж, живи у себя, там ты в бо́льшей безопасности, если, конечно, злодей какой не выдаст. Судьба к некоторым благосклонна, вот усадьба Блуда, говорят, невредима осталась.
– Да? – удивилась Ивления. – Подозрительно это…
– Да ладно, чего там, – отмахнулась свекровь, – ничего странного, боги всегда благоволили к Блуду. Повезло.
Ивления велела своему вознице привезти людей из своей усадьбы, чтобы прибрались здесь и остались с родителями мужа, пока не вернутся их холопы.
Прибывшие с возницей холопы привезли с собою утварь, постель, продукты, быстро навели порядок, починили все двери.
– Вот и хорошо, – облегченно вздохнула Ивления, – теперь, я думаю, все наладится.
Душа Ивлении действительно перестала болеть за родителей Варяжки. Честно сказать, хоть она и предлагала от чистого сердца остаться с ними, сама особого желания жить без мужа в унылой разоренной усадьбе не испытывала. Она оставила своих холопов у свекрови и со спокойной совестью вернулась к себе домой.
Потянулись будни. Тоска по Варяжке скрашивалась повседневными делами. Ивления с воодушевлением принялась вникать в хозяйство. Она и раньше знала, что бабушка имела неплохой достаток, но и предполагать не могла, сколь велико ее богатство.