Бенефис Сохатого - стр. 2

Эта информация и помогала организовать процесс своей охоты скрупулёзно и тщательно (не хватало ещё попасть под статью, со всеми вытекающими). Посему зарегистрированное оружие всегда находилось в сейфах, как ему и положено. Те «левые» стволы, с помощью которых добывали зверя, хранились в лесу, в оборудованных схронах, сухих и неприметных. Было их два. Если заезжали через один, то там поднимали припас, а после охоты выезжали через другой, где всё оставляли, никогда не возвращаясь той же дорогой. Там же наготове лежала лесная одежда, обувь и ножи. До схрона добирались в обычной городском прикиде, не бросающимся в глаза и даже намёком не выдающего намерений посетить отдалённые от цивилизации места. В лесу переодевались, разбирали оружие и в зависимости от времени суток двигались дальше по трём возможным направлениям: к солонцу, грязевой яме или к водопою. Никаких вышек или особенных засидок не обустравали, стараясь оставлять как можно меньше следов своего пребывания в лесу. Предпочтение отдавали гладкоствольным ружьям, которые и дешевле, и заряды к ним можно снаряжать по своим потребностям и вкусам. Главное, чтобы калибр совпадал с законно стоящими в сейфе. Правда, со временем пришлось освоить и нарезное. Зверя становилось значительно меньше, чем прежде, и бить его приходилось со всё более дальних дистанций. Но приобретать левый нарез не пришлось, обходились парой выточенных вкладышей, под мелкашку и автоматный патрон.

Вывоз добытого тоже был продуман до мелочей, ибо на этом и палится больше всего жадных конкурентов. Приятели тушу зверя целиком вывозили подальше от места добычи. За долгое время совместных вылазок было присмотрено несколько укромных и удобных для разделки мест. Там свежевали, разделывали, мясо отделяли от костей (зачем тащить лишний вес?) и расфасовывали по алюминиевым флягам, которые и грузили в «буханку». Тщательно замывали следы водой, не ленились прикопать поглубже шкуру и всё остальное. По пути клали на место стволы, переодевались и спокойно возвращались домой. Ещё ни одна проверка на дороге не обратила внимание на скромно стоящие фляги в салоне машины (одна из них всегда была с водой на всякий случай – за водой и ездили, ежели что). Короче говоря, в этой теме они ощущали себя как рыба в воде.

Но была одна заноза, которая не давала обоим чувствовать себя полноправными хозяевами леса. Являла она собой худого, как палка, человека, повадками нелюдимого, неразговорчивого, в компаниях появлявшегося редко, прекрасного знающего угодья и охоту, и что самое дрянное – состоявшего егерем в охотобществе. Все охотники звали его Саха, откуда он был родом. Или Сахатый, придумав симбиоз выходца из Якутии и быка-рогача, если нужно было подчеркнуть его упёртость и принципиальность. Со временем звать стали просто как лося – Сохатый он и есть.

С ним у браконьерского сообщества было больше всего хлопот. В своём обходе он никому беспредельничать не позволял, напрочь игнорируя любые авторитеты. Часто появлялся рядом с охотниками вроде бы из ниоткуда, молча проверял путёвки или лицензии, осматривал добытого зверя и так же молча уходил в лес, если всё было в порядке. Бригады на коллективных выездах никогда не сопровождал и в самих охотах крайне редко принимал участие, но обязательно проверял потом все следы и место отстрела. Разумеется, всеобщей любви это ему не приносило, но как профессионал своего дела он был уважаем. Впрочем, к любым проявленным к нему эмоциям оставался равнодушен, как поросший мхом камень. Неприятный тип, короче.